Шалтай-Болтай сидел на стене
Вместо эпиграфа. Зайцу не перелететь, орлу не перебежать (м/ф «Ух ты, говорящая рыба»).
Следуя «науке о правильном мышлении», недавнее появление в информационном пространстве темы «Стены Яценюка», подаваемой через призму антикоррупционных изысканий, следует скорее отнести к сигналам о скором возвращении экс-премьера в большую политику, нежели к попыткам разобраться в запутанной истории с применением дедуктивного метода мышления.
А о пробуждении политической активности бывшенького свидетельствуют не только фотки с пробежки по утреннему Вашингтону, но и резкие отповеди Дональду Трампу по вопросам цивилизационного выбора. (Знает ли Дональд Фредович о существовании Арсения Петровича – в данном случае не принципиально.)
Не прошло и двух с половиной лет с начала реализации проекта «Стена» (по ходу дела переименованного в более презентабельный и опирающийся на историческую традицию «Европейский вал»), как группа народных депутатов заподозрила, что со «стройкой века» что-то не так.
Бурление повидл, вызванное фотосессией нардепа Елены Сотник на фоне ограждения для дачного участка, породило серию фонтанирующих изысканным сарказмом перлов, среди которых «Кролики ухахатываются, суслики – в прострации» и «А где этот бегун в красных трусах?» далеко не самые суровые.
Осознавая всю бесполезность и бесперспективность героизации экс-премьера (бывают случаи, когда даже самые опытные эксперты не в состоянии однозначно ответить на вопрос, что лучше: помыть или покрасить), следует отметить, что налет на сбитого летчика был осуществлен крайне грубо, а местами даже цинично. Фраза «Яма стоимостью 4 миллиарда гривен» в исполнении недоброжелателей призвана скорее возбудить нездоровый ажиотаж в среде увлекающейся громкими сенсациями зрительско-читательской аудитории нежели отобразить объективную картину мира. Та же группа внезапно прозревших парламентариев в депутатском запросе в НАБУ, СБУ, антикоррупционную прокуратуру и Министерство обороны указывает, что в 2014 году на «Стену» выделили около 164 миллионов гривен, в 2015-м – 400 миллионов, в 2016-м – запланировано 200 миллионов. То есть как ни складывай, но четыре миллиарда никак не получается – ни в столбик, ни на калькуляторе. И гораздо эффективнее было бы привлечь в качестве свидетеля председателя представительства Европейского Союза в Украине Яна Томбинского, который еще в июне 2014 года заподозрил неладное.
«Мы как ЕС предоставили десятки миллионов евро, чтобы помочь украинским пограничникам. Что мы сейчас получаем, украинские пограничники просят деньги, чтобы купить все, - сообщал в ту пору Томбинский с последующей постановкой вопроса ребром. - А куда же делись те деньги, которые давал ЕС?»
Любовь прошла, завяли кредиторы
И если выпады Сотник из «Самопомощи» достаточно легко парируются рекомендациями покопаться (в хорошем смысле слова) в сгоревшей во Львове мусорке, то к представителю цивилизационного ориентира подобные формы вежливого отказа вряд ли применимы. Показания пана Яна, несомненно, украсили бы запрос в любую антикоррупционную инстанцию, но Google придуман для избранных.
Максимально активный всплеск негодования, спровоцированный внешним видом инженерных сооружений, которые, по версии ряда экспертов и сетевой группы поддержки, выглядят крайне убого, объясняются разве что полным отсутствием понимания философии проекта. Даже Великая Китайская стена не уберегала Поднебесную от нашествий, хотя в ту далекую пору вооруженные силы стран мира еще не использовали ни танки, ни авиацию. Приводимая в качестве образца «великая американская стена» между США и Мексикой тоже выполняет совершенно иную функцию – препятствовать незаконной эмиграции. И судя по количеству жертв, весьма успешно (попытки двинуться в обход по пустыне нередко заканчивались трагически и количество погибших в отдельные месяцы достигает 50-60 человек). Кроме того, ежегодно на границе задерживается 400-600 тысяч нелегалов. Вряд ли широкие народные массы станут заморачиваться для перехода украинско-российской границы полями, если ее можно совершенно свободно пересечь на автобусе. А у мафии, как говорится, свои каналы.
На помощь пытливому уму, желающему проникнуть в истинную сущность масштабных проектов наподобие затеи бывшего премьера, помогает неувядающая классика антиутопической литературы, которая нередко бывает настолько точна в прогнозах, что трудно определить: антиутопия является зеркалом жизни или же, напротив, активисты реального мира черпают творческое вдохновение из наработок духовных наследников Томаса Мора.
Герои популярной некогда повести-притчи Джорджа Оруэлла «Скотный двор» затевают масштабное строительство, поскольку неизрасходованная во время межвидовых сражений энергия требовала немедленного применения.
Позволим себе пространную цитату (но классика еще никому не повредила):
«Из‑за строительства ветряной мельницы на ферме произошел раскол. Снежок не скрывал, что строительство ветряной мельницы потребует от них отдачи всех сил. Придется добывать камень, возводить стены, сооружать крылья, а там понадобятся и генератор, и провода. (Как он рассчитывает их раздобыть, Снежок не уточнял.) И тем не менее, заверял он животных, они построят мельницу за год. Ну а потом, утверждал он, мельница даст такую экономию труда, что они смогут работать всего три дня в неделю. Наполеон же, напротив, провозгласил, что на сегодня первоочередная задача – увеличить производство кормов, строительство же ветряной мельницы лишь отвлечет их и обречет на голодную смерть. Животные разбились на два лагеря; один выдвинул лозунг «Голосуйте за Снежка и три дня работы в неделю», другой – «Голосуйте за Наполеона и полную кормушку». Только Вениамин не примкнул ни к одному лагерю. Он не верил ни в грядущее изобилие, ни в экономию труда, которую якобы даст ветряная мельница. С мельницей или без мельницы, говорил он, они как жили, так и будут жить, иначе говоря, плохо».
Разрушение же недостроенного ветряка символизировало выполнение проектом своего предназначения – снятие эмоционального напряжения, вызванного резким переворотом общественных отношений.
Показательным является и резкое сокращение случаев обращения к теме «Европейского вала» политических топов, ранее достаточно активно и не без толики пафоса доносивших до аудитории актуальность проекта. Глава государства сравнивал «Стену» с «Линией Маннергейма», экс-премьер намекал, что без оной Европа не отменит визовый режим, министр внутренних дел отмечал масштабность задачи понятием «через тернии», очевидно, намекая, куда ведет путь через данное препятствие, а секретарь СНБО ободрял участников стройки репликой, фактически изъятой из притчи Оруэлла и поданной в слегка переработанном виде: «Мы должны работать без перерывов на выходные и праздничные дни». Выполнив на определенном этапе времени мобилизующую функцию проект плавно перекочевал в раздел «Текучка». Попытки пробудить интерес к теме рассказами о том, как некая сидящая на стене персона, утратив бдительность свалилась вниз и была подвергнута тщетным попыткам реанимации, все еще могут быть более-менее успешными. Но, очевидно, на «Стене» как на информационном поводе с мощным агитационным потенциалом будет поставлена точка. Во всяком случае, нет ни одной причины, по которой действующий премьер продолжал начинания «папередника» (что совершенно противоречило бы местным политическим традициям). Кроме того, Владимиру Борисовичу удалось найти фишку, призванную подчеркнуть его политическую индивидуальность. И это отнюдь не заборостроительство, а борьба с популистами, на которую и будут направлены все наличные креативные ресурсы.
