Минобраз и престижные пэтэушники
Как учат гуру тренингов и курсов по усовершенствованию всего: чтобы добиться хотя бы малого, следует ставить перед собой великие задачи. Порой невыполнимые. А порой и не несущие никакой смысловой нагрузки.
Во время очередного штурма системы профессионально-технического образования реформаторским тараном в МОНе начали поговаривать о повышении престижности рабочих профессий.
Не исключено, что в данном случае использование эффектного термина было вызвано дефицитом красного словца в текстовом оформлении процесса. Но факт остается фактом.
4 апреля МОН с изрядной долей пафоса, в присутствии иностранных гостей провел конференцию «Профессиональное образование и подготовка рабочих кадров: содействие социально-экономическому и региональному развитию Украины».
Отрицать важность и нужность развития профтехобразования язык не повернется ни у кого, тем более что данная сфера, по выражению главы МОНа Гриневич, пребывала «в маргинезе» при всех «папередниках» вместе взятых.
В качестве одного из тормозящих факторов министр назвала низкий уровень престижности профессионального образования.
Глава Харьковской облгосадминтистрации Светличная, которой также предоставили трибуну, даже творчески развила мысль члена кабмина, сообщив о необходимости повышения авторитета рабочих кадров.
А базисом данного вывода служит якобы острая потребность бизнеса в высококвалифицированных кадрах, и данный тезис стал достойным украшением речей практически всех ораторов вплоть до премьер-министра.
Из страны «менеджеров» в страну пэтэушников
Некоторый дискомфорт стороннему наблюдателю может причинить лишь то, что оба пункта – престиж рабочей специальности и потребность в квалифицированных кадрах – служащие несомненным украшением теоретической части, не имеют ни малейшего отношения к практической стороне вопроса.
Конечно же, ни один работодатель премьер-министру не признается, что никакие высококвалифицированные кадры ему не нужны, а нужны по большей части работники, готовые за 100-200 уешек поддерживать трудовой процесс в более-менее прибыльном для собственника состоянии. Но, к примеру, перечень актуальных вакансий, составленный Харьковским центром занятости, свидетельствует о том, что именно так дело и обстоит.
Сообщение о том, что одному некогда очень славному заводу требуется станочник широкого профиля на зарплату 5500 гривен может означать лишь одно: требуется хоть какой-нибудь станочник.
Идем далее.
Испытатель электрических машин – 3200.
Грузчик, грузчик, грузчик, грузчик… С зарплатой, к слову, выше, чем у испытателя электромашин. Тема из рубрики «Парадоксов друг».
Газосварщик – 5200 (здесь, конечно, неспециалистом быть трудно, ибо одно из двух – либо сваришь, либо нет. Но поиски явно могут затянуться).
Дорожный рабочий – 3500, 3700, 6500… Главная ценность данных числовых показателей - служить достаточно внятным объяснением, почему асфальтовое покрытие именно такое, какое оно есть.
Электрогазосварщики нужны, как никто другой. Десятки предложений. Основная масса работодателей готова платить 3200-4500 гривен. Лишь один социально ответственный работодатель готов раскошелиться на 8000 гривен или 295 долларов. Да, еще три года назад в ответ на такое предложение (а это было что-то чуть более 2300 грн) рассмеялись бы в лицо. Но в эпоху, когда затягивание поясов для хорошего наемного работника становится делом чести, восемь косарей приобретают статус лакомого куска.
С электромонтерами – та же песня с припевом 3200-3300.
Да, и не забывайте из всех этих гигантских чисел, которыми далеко не каждый выпускник средней школы может оперировать без калькулятора, изымается налоговое бремя – процентов 20.
Рассчитывать, что на подобные условия явятся высококвалифицированные кадры, может только очень наивный работодатель. Впрочем, и рассчитывать на иные зарплатные предложения в реальном (как и в нереальном) секторах экономики, которые не в состоянии выдавать на еврорынок что-нибудь конкурентоспособное кроме зерна, семечек и кругляка, вряд ли стоит.
Пункт два - «Престижность рабочей профессии» - идеологема, сопоставимая с понятием «философский камень», о котором в свое время очень много говорили, но так никто и не явил его миру.
Действительно, в период романтического совка работникам идеологического сектора удалось вытащить пролетарского гегемона на вершину лестницы общественного респекта и уважухи. Но достигалось это методами, абсолютно недоступными современным рассказчикам о престижности работы «у станка». Выполнению данной задачи были в значительной степени подчинены медийная, литературная и кинематографическая индустрии, масскульт и культполитпросвет. Десятки режиссеров, в том числе и с мировыми именами, сняли сотни фильмов, где главным героем был не Бэтмен, Терминатор, Мистер Твистер, банкир, аферист, наемный убийца, проститутка или игрок в казино, а нормальный, морально здоровый работяга, который трудился максимально производительно и при этом еще успевал бороться с общественными недостатками. Имена Алексея Стаханова, Пелагеи Ангелиной и Макара Мазая знали миллионы, а первые лица государства лично вручали высшие награды их последователям. Способна ли действующая госмашина создать подобную хотя бы иллюзию престижа? Нет? Тогда о чем речь?
Еще более парадоксальным в сочетании с рабочими специальностями выглядит термин «социальный лифт», задействованный некоторыми ораторами, видимо по принципу «хай буде». В реальном мире карьерный рост представителя рабочих специальностей ограничен рамками от второго разряда до седьмого (если их еще не отменили). Так что «социальный лифт» может увезти его только в ФРГ или Финляндию, где он все равно останется точно таким же наемным рабочим, только с зарплатой в 10 раз выше.
Конечно же, конференция, тем более при участии представителей стратегических партнеров – мероприятие торжественное, предполагающее наполнение речевых оборотов чем-нибудь эдаким. Но чрезмерное увлечение фразеологией, лишенной хоть какого-то практического смысла, выглядит легким намеком на необходимость забалтывания, в принципе, чрезвычайно важной и нужной темы. Особенно актуальной в эпоху экономического развала, когда в низших слоях социальной атмосферы умение производить что-либо руками начинает цениться гораздо острее умения не производить ничего, кроме хорошего впечатления.
