Писатель, чья жизнь разрушилась в Харькове

Валериан Петрович Пидмогильный родился 2 февраля 1901 года в селе Чапли на Екатеринославщине (теперь - Днепропетровская обл.) в крестьянской семье. Отец его, Петр Подмогильный, который заведовал имением местного помещика, умер очень рано, а мать - обычная крестьянка, без образования, работала у графа Воронцова-Дашкова и "выделялась необычайной природной интеллигентностью".

Учиться Пидмогильный начал в церковно-приходской школе. С 1910-го по 1918 год учился в Екатеринославском реальном училище. Об этом периоде жизни Валериана позже вспоминала землячка: "Валериан был очень способным мальчиком. Было, послушает внимательно урок и уже дома не повторяет. А вместо этого наберет у учителей и знакомых кипы книг и просиживает над ними всю ночь. Он дружил с моим братом Степаном. Был тихий, застенчивый. Любил ходить на сенокос, на рыбалку к Днепру, и уже тогда мой брат хвастался, что Валериан пишет стихи и рассказы".

Первое известное произведение Пидмогильного было написано в 1917 году, а через два года в журнале "Сич" появились его "Гайдамаки" и "Ваня". В это же время он увлекся изучением иностранных языков. Позже Валериан настолько усовершенствует свои знания, что станет одним из самых талантливых переводчиков зарубежной литературы.

В 1919 году Пидмогильный потупил на математический факультет Екатеринославского университета, но материальное положение заставило его оставить обучение и пойти работать в школу. Сначала он преподает в Екатеринославе и Павлограде, затем в Ворзеле, под Киевом.

В 1921 году писатель женился на дочери священника Екатерине Червинской, и уже на следующий год они вместе перебрались в Киев. Там они поселились в доме недалеко от Сенного рынка, на углу Большой Житомирской. По свидетельству современников писателя, двери его квартиры никогда не закрывались.

В Киеве Пидмогильный с головой погрузился в водоворот тогдашней литературно-художественной жизни. Кроме того, он работал в редакции журнала "Жизнь и революция", который начал выходить с 1925 года.

С 1921-го по 1930 год в журналах и сборниках вышли его произведения: "Собака", "В эпидемическом бараке", "Военный летун", "История госпожи Ивги", отдельными изданиями - повесть "Третья революция" (1924, 1925) , рассказ "Сын" (1925, 1930). Большинство этих произведений посвящены унижению человека перед "проблемой хлеба насущного".

В новеллах "История госпожи Ивги", "Военный летун", "Солнце всходит" выведены фигуры интеллигентов, чьи души мучает вина за когда-то сытую жизнь. Тогдашняя критика отмечала, что произведения Пидмогильного – "специфически интеллигентская литература". При этом под интеллигентом понимали человека, которому свойственны пессимизм и скептицизм, а им не должно было быть места в пролетарском искусстве.

Самой существенной темой, которая по-разному варьируется во всем творчестве писателя 20-х годов, была "революция и человек". Пидмогильный видел эту тему инверсивно: "человек и революция", а не наоборот, - как абсолютное большинство тогдашних писателей.

Пидмогильный хорошо понимал, что ответить на вопросы, которые возникали перед украинской культурой и нацией в целом, можно лишь сосредоточившись на острейшей проблеме, в которой крепким узлом переплетались бы все те вопросы. Это была проблема города и села, взаимоотношений двух классов, которые наиболее выразительно очерчивали прошлую и особенно современную жизнь народа в социальном и национальном аспектах. Глубоко это раскрыто в рассказах "Третья революция" (1925), "Остап Шаптала" (1921) и в романе "Город".

В этом романе писатель показал образ человека, в душе которого идет борьба добра и зла. Это произведение утвердило критику в том, что Пидмогильный "интересуется не человечеством, а человеком". Вокруг "Города" бушевали страсти: начали появляться рецензии и статьи, устраивались обсуждения в студенческих аудиториях и рабочих коллективах. Одних роман, как достижение украинской прозы, заинтересовывал, окрылял; другим казался лишь продолжением идеологических извращений автора в трактовке темы "город-село". Немало было и тех, кто увидел в нем оппозицию пролетарскому искусству, а это уже трактовалось как классовый антагонизм. Все это происходило на фоне событий 1929 года, когда началось наступление на украинскую интеллигенцию уже с вполне политическим прицелом: изолировать выходцев дореволюционной формации, которые своими "идеалистическими" теориями общегуманистического воспитания мешали расцвету новой революционной культуры.

В апреле 1929 ОГПУ организовало процессы над украинскими националистами, направленные против небольших групп украинской интеллигенции. В течение того же года состоялись публичные процессы над украинскими академиками. В июле были арестованы 5 тысяч человек по делу вымышленной подпольной организации "Союз освобождения Украины" (СВУ).

Несмотря на нападки критики, Пидмогильный написал новый роман "Небольшая драма", который по фабуле достаточно близкий к "Городу".

Общая атмосфера в Киеве становилась все более удручающей. Пидмогильного вывели из состава редколлегии журнала "Жизнь и революция", его произведения почти не печатали. В 1931 писатель переехал в Харьков. Однако и там в течение нескольких лет (1931-1934) ему удалось написать только один рассказ – "Из жизни дома". Тогда весь талант и энергию Пидмогильный направил на переводческую деятельность: выпустил двухтомник произведений Дидро, трактат Карла Гельвеция "О человеке", активно участвовал в издании 15-томника произведений Оноре де Бальзака и 25-томника Анатоля Франса.

6 декабря 1934 года в Заньковский дом творчества приехала взволнованная жена Пидмогильного: "Вчера в Киеве арестовали Евгения Плужника ... Надо бежать!" Через два дня, 8 декабря 1934 года, Валериана Пидмогильного арестовали. Инкриминировали "участие в работе террористической организации, ставившей своей целью организацию террора против руководителей партии".

На всех допросах Пидмогильный отвечал следователям: "Виновным себя не признаю". Когда давление усилилось, написал официальное заявление следователю Блоку, в котором отметил: "Принимая во внимание, что по Вашему заявлению материала в моем деле достаточно для передачи меня в суд ..., я даю такое суммарное признание:

1. Никогда ни к какой террористической организации я не принадлежал и не принадлежу. 2. Никогда никакой террористической деятельности я не проводил. 3. О существовании подобных организаций, об их деятельности или деятельности лиц, связанных с ними, я никогда ничего не знал, кроме как из выступлений представителей советской власти и партии в прессе и на публичных собраниях. 4. Поэтому всякие признания других лиц и обвинение меня в принадлежности к террористической организации и в террористической деятельности я решительно отвергаю как лживые и клеветнические".

Следователь трижды просил распоряжение продолжить следствие, пока, наконец, в протоколе от 11 января 1935 года не появилась запись якобы со слов Пидмогильного: "В последнее время я принадлежал к группе писателей-националистов с террористическими настроениями в отношении вождей партии". А после перевозки в Киевский спецкорпус НКВД на допросе 19 января 1935 года прокурору Украинского военного округа сказал: "Я не принадлежал к организации. Я считал, что постановления партии по национальному вопросу в жизнь не воплощаются... Для меня представителями партии в литературе были Хвылевой, Яловый, Шумский". По приговору выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР 27-28 марта 1935 года Валериан Подмогильный был осужден на десять лет лишения свободы и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения.

В лагере писатель заставлял себя творчески работать. Сначала он взялся за переводы, а потом и за письмо. В его письмах к близким упоминается небольшая повесть о жизни одного дома, затем рассказы, а с весны 1936 года - постоянные упоминания о романе "Осень 1929", в котором говорилось о начале коллективизации в Украине. 25 писем написанных к жене, матери и сестре, чудом уцелели. Эти потертые временем письма, то кричат отчаянием неизвестности о судьбе семьи, которая, возможно, расплачивалась за его "преступную деятельность" ("Родная Катя, писем, до сих пор нет ни от тебя, ни от мамы. Жду каждый день, встаю с надеждой, ложусь с новой надеждой, что письмо придет завтра. Должно же он когда-нибудь прийти?!"), то полны попытками успокоить себя, родных, а больше всего недремлющее око цензуры невероятным благополучием одинокого заключения ("Камера у меня просторная. До и после обеда – час прогулки. Питание и чистота не оставляют желать лучшего"), то поражают готовностью спасти жену и семилетнего сына путем отречения от связей с ним, "врагом народа", ("Устраивайся серьезно, крепко и главное - не чувствуй себя связанной со мной. У тебя есть ребенок, а я - прошлое. В предыдущем письме я послал записку Роме - жалею об этом сейчас. Не надо ему напоминать обо мне, он еще мал, быстро забудет, и это хорошо").

3 ноября 1937 года, к двадцатилетнему юбилею Октябрьской революции, Валериана Пидмогильного, согласно постановлению Особой тройки УНКВД Ленинградской области, расстреляли вместе с большой группой украинской интеллигенции в лесу под Сандармохом (Карелия).