Шустрая свобода слова
Привлечение службы занятости к работам по выпиливанию из украинского информпростраства ток-шоумена Савика Шустера стало весьма наглядным экивоком в сторону налоговой службы и прокуратуры, превративших благородное дело утверждения принципа «закон один для всех» на примере отдельно взятой компании в череду правоведческих диспутов.
Внезапную вспышку недоверия госорганов к «Студии Савика Шустера» основной массив экспертного сообщества трактовал не иначе, как попытки прищемить свободу слова дверьми чиновничьего кабинета, мотивируя свои догадки тем, что за годы плодотворной творческой деятельности Шавелиса Михайловича в Украине подобного наката претензий со стороны власти в его адрес не наблюдалось (или как поговаривают любители проводить исторические аналогии, таких удивительных происшествий даже при Януковиче не было).
Перетягивание каната между независимым журналистом и не менее независимыми (пока не будет доказано обратное) госслужбами проходит под аккомпенемент видеоролика, в котором Президент Украины Петр Порошенко излагает перефраз ушедшего в народ вольтеровского афоризма: «Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать». Версия гаранта, сформулированная в присутствии самого Шустера - «Мне, может, не нравится ваша передача, но я готов отдать жизнь за то, чтобы она выходила», - придавала яркий эмоциональный окрас претензиям зрительской аудитории на «покращення» хотя бы в сфере, не требующей бюджетных затрат. Хотя, конечно же, не все слова ораторов следует воспринимать буквально, ибо представить, что крайне обеспеченный человек, в самом расцвете сил, интеллектуал, полиглот и, в конце концов, отец многодетного семейства готов отдать свою наполненную миллионами интереснейших событий жизнь за телепередачу, достаточно проблематично.
Формально считается, что неприятности Шустера начались за две минуты до выхода пятничной передачи в эфир на канале «1+1» 18 сентября 2015 года. Конец «любви» между руководством «плюсов» и изготовителем информпродукта нагрянул внезапно, и более передачи Шустера на общенациональные каналы не возвращалась.
16 января 2016 года Савик Шустер сообщил, что против его компании открыто уголовное производство по подозрению в неуплате налогов.
Вишней на торте стало решение Киевской городской службы занятости аннулировать разрешение на работу для канадского гражданина Шустера на территории Украины. Остается лишь произвести символическое окунание лица в кондитерское изделие в виде выдворения фигуранта дела за пределы страны. Но объявленная ведущим ток-шоу в знак протеста голодовка не мобилизовала десятки тысяч человек на демонстрации с табличками «Je suis Shuster». Почему-то...
Несмотря на заявление Президента с выражением надежды на то, что «соответствующие службы в ближайшее время исчерпают инцидент с журналистом Савиком Шустером», не нашлось ни одного комментатора событий, который высказал предположение о возможности в современных политических условиях действий «соответствующих служб» без соответствующих же рекомендаций сверху.
Причины конфликта между явными и неявными фигурантами дела могут быть совершенно различными, вплоть до личной неприязни, и не обязательно доведенными до сведения общественности. Но к видимой же части айсберга следует отнести капитальную трансформацию представлений о свободе слова, произошедшую за последние два года на всех ступенях социально-политической лестницы, что достаточно наглядно демонстрируют уже почти забытые эпизоды из истории самого же популярного ток-шоу.
В июне 2014 года Шустер предложил выступить в передаче корреспонденту британского еженедельника The Sunday Times Марку Франкетти, которого назвал своим очень хорошим приятелем и близким другом. Магистральной реакцией на рассказ журналиста, побывавшего в зоне боевых действий на Донбассе, была рекомендация ведущему от одного из участников передачи: «Хватит нести маячню».
Очередная попытка включить функцию «журналистские стандарты» (то есть, представить альтернативное мнение) при обсуждении ситуации на Востоке Украины завершилась громким скандалом. В феврале 2015-го Шустер предоставил слово российскому журналисту Максиму Шевченко. Действия ведущего осудили не только политики, но и коллеги по телевизионному цеху, хотя вряд ли можно предположить, что Шустер посвящен в основополагающие принципы журналистской деятельности хуже депутатов Рады или всех тех, кто предоставлял ему телеэфир. Однако, тогда вопрос «По ком звонит колокольчик?» остался без ответа. Украинский телеканал «24» объявил о прекращении демонстрации «Шустер Live», а различные «альтернативщики» при обсуждении ситуации в Донецкой и Луганской областях в эфирах ток-шоу больше не появлялись.
Скандал вокруг запрета на работу в Украине Шустера с трудом выдерживал конкуренцию за место в эфирах и лентах новостей с новостями о повышении тарифов от Гройсмана, визите Нуланд и требованиях Саакашвили ввести войска в Одессу. Понятное дело, что такое событие как нападение неизвестных на редакцию телеканала «Украина» осталось за пределами новостного топа (полтора десятка человек ворвались в помещение, залили мебель кровью животных и разбросали листовки угрожающего содержания). Практически нулевая реакция на данное происшествие наглядно демонстрирует, что призывы «не проглотить» давление на Шустера звучат на фоне многократного глотания, поскольку нападения на редакции стало едва ли не национальными забавами наряду с избиением ностальгирующих по комсомольской молодости пенсионеров. Никакого сколь-нибудь заметного протеста данные происшествия не вызывали и не вызывают. Казалось бы, Мартин Нимеллер своим зацитированным до дыр высказыванием уже расставил все точки над «i» в подобных случаях, но надежды на традиционный «авось пронесет» оказываются сильнее чувства самосохранения «коллективного шустера».
ИНТЕРесная история или О бедной свободе замолвите слово
Хотя, казалось бы, три-четыре года назад ситуация радикально отличалась от современной. Выход целого ряда изданий с пустыми первыми полосами в сентябре 2012 года наверняка займет достойное место в золотой сокровищнице флешмобов. Рассмотрение Радой закона, предусматривающего введение уголовной ответственности за клевету, было расценено журналистским сообществом, как попытка введения цензуры. Негативной реакцией на намерения властей тогда засветились Совет Европы, ОБСЕ и правительство США, а по всей стране прошли журналистские процессы. Однако свежая инициатива народного депутата Пашинского ввести еще недавно столь усердно отвергаемую норму уже не вызывает никаких реакций общественного организма кроме интенсификации глотательного рефлекса. Во всяком случае, изданий с белыми полосами в газетных киосках пока не наблюдается. Да и европолитики тоже пока не торопятся проявлять свою жизненную позицию. В частности, скандал вокруг Шустера на просторах Старого света практически никого не взволновал кроме Дуни Миятович. Впрочем, представитель ОБСЕ по вопросам защиты медиа высказывала озабоченность едва ли не по поводу всех инициатив, направленных на усовершенствование украинского информпространства, таких как учреждение «Минстеця» и запрет демонстрации российских фильмов. Так что ее позиция местными законодателями политических мод может рассматриваться как взвешенная лишь с большими оговорками. Политические же тяжеловесы, типа, фрау Меркель и мсье Олланда, принимающих в последнее время живейшее участие во всех украинских делах, от выступлений по поводу соблюдения прав и свобод пока воздерживаются. А если даже Европу все устраивает, то тем, кто постигает азы науки о «Liberte, Egalite, Fraternite» на примере старшего партнера и подавно колотиться незачем.
Хэппи-энд подкрался незаметно. В конечном итоге, от голодной смерти (не обязательной, но гипотетически возможной) протестующего ток-шоумена спас простой и.о. главы Госслужбы занятости, который, оперируя такими понятиями как «правовое поле», «в состоянии реформ» и «всегда открыты», действие приказа об аннулировании разрешения для Шустера на работу на территории Украины приостановил до выяснения обстоятельств.
