Саакашвили, Руст, Наполеон и Гришка Отрепьев
Вместо эпиграфа.
Стоял сентябрь, день теплый был,
на юг летели птицы.
а в это время Михеил,
а в это время Михеил
переходил границу.
(Устное народное творчество).
В истории человеческой цивилизации накопилась масса примеров внезапного и стремительного вторжения, организованного персонами с целью изменения мирового порядка, собственной участи или удовлетворения частных амбиций.
В августе 1604 года молодой человек, выдававший себя за чудом спасшегося царевича Дмитрия, с отрядом охочих людей перешел польскую границу и отправился в Москву.
В три часа дня 1 марта 1815 года Наполеон Бонапарт, покинувший остров Эльба, высадился в бухте Жуан и направился к Парижу.
28 мая 1987 года немецкий пилот-одиночка Матиас Руст на одномоторном самолете совершил вторжение в пределы Страны советов и приземлился на Васильевском Спуске в Москве.
10 сентября 2017 года международный политик-революционер Михеил Саакашвили в сопровождении группы поддержки пересек польско-украинскую границу и направился… Конечный пункт его назначения пока неизвестен, но попробуем предположить, что это будет город Киев.
Истории, приключившиеся с различными и по масштабу, и по целеполаганиям персонами в различные эпохи, помимо некоторых черт внешнего сходства роднит одно крайне существенное обстоятельство. Во всех случаях был продемонстрирован полнейший паралич силовых институтов власти: пограничной службы, армии, полиции, секретных спецслужб, неформальных боевых формирований.
Во времена относительной стойкости тоталитарного режима советские ПВО сбивали все, что залетало из-за железного занавеса – от палки до самолета-разведчика У-2. Нерушимость силовых институтов при демократии иллюстрируется фактическим правом полисменов открывать огонь по подозрительным лицам даже за попытку засунуть руки в карманы.
Саакашвили, которому ужасно повезло
Существенный надлом силовой конструкции, который казался имитационным во время несанкционированной блокады Донбасса усилиями нардепов Семенченко и Парасюка, ныне зафиксирован практически всем составом управленческой верхушки.
Президент сказал, что Саакашвили поступил нехорошо и разложил свою аргументацию просто по полочкам.
Генпрокурор сказал, что Саакашвили поступил нехорошо в емком, но хлестком посте на ФБ, который наверняка войдет в историю, как “Пять пунктов Юрия Луценко”.
Премьер-министр Гройсман был жестким в формулировках, как никогда ранее, оперируя такими понятиями как “нападение на государство” и “силовой прорыв государственной границы”.
Чтение же заявление министра внутренних дел, которому околоэкспертное сообщество приписывает серокардинальское могущество и прочит его в новые отцы демократии с диктаторскими полномочиями, можно было завершать на первых двух словах: “Видит бог…” Попытка апеллирования к Создателю в делах крайне далеких от понятия “богоугодные” да еще и в исполнении представителя государства, светский характер которого закреплен в Конституции, как бы намекает, что позиция на доске патовая.
Даже "буревестник революции" Мустафа Найем, пускаясь в рассуждения в детсадовской стилистике о том, кто первый начал. Вынужден был признать, что ситуация-то – неоднозначная.
Несанкционированный визит Саакашвили поставил всех в такое же неловкое положение, как появление Жени Лукашина в постели у Барбары Брыльской за пять минут до появления Отелло-Ипполита. Но если герои кинодрамы сумели найти, если и не самый интересный, то, по крайней мере, удовлетворительный для значительной части аудитории выход, то что делать с "прорывом Саакашвили" знают только пара-тройка самых горячих, но по иронии судьбы ничего не решающих говорящих голов.
Лежащая на поверхности версия о сговоре Порошенко и Саакашвили и разыгранном ими политическом спектакле для удовлетворения невзыскательных эстетических потребностей электоральных масс способна потешить самолюбие нескольких тысяч гуру конспирологии, первыми догадавшимися "где собака порылась" (фраза приписывается Михаилу Горбачеву).
Дерзким, почти брусиловским прорывом только в обратном направлении нелегальные пересекатели границ загнали властный кластер в глубокий цугцванг. Каждый последующий ход плохой.
Вариант 1. Привлечение Саакашвили к уголовной ответственности. По статье 331 Уголовного кодекса Украины за такие прегрешения можно и года три вполне себе комфортно схлопотать. Эта акция была бы для имиджа власти, если не убийственная, то весьма увлажняющая репутацию.
Вариант 2. Экстрадиция Саакашвили в Грузию, как того ранее неоднократно требовала грузинская сторона, неизменно получая от стратегических партнеров изображение народной индейской избы под названием "фигвам".
Оба плана могли бы существенным образом активизировать, а то и сплотить антипрезидентский электорат. Учитывая, что срок революционного перегорания масс за последние годы резко сократился, оба плана можно было бы считать относительно безопасными. Но если вспомнить с каких малоприметных на первый взгляд искр разгорелось великое пламя революционного майдана, то дебют партией власти уже можно считать проигранным.
Вариант 3. Оставить все как есть, небезосновательно полагая, что все само рассосется.
У самого же вторженца перспективы по большей части весьма средние, если учесть пестроту политического массива, предложившего свои услуги в качестве группы поддержки. Тем более что упрямое молчание западных партнеров как бы намекает, что рассказы главного персонажа драмы о чуть ли не личной дружбе с сильными мира сего можно считать немного преувеличенными.
Если же вернуться к историческому опыту, то политические и геополитические драмы прежних времен развивались весьма динамично – падением существующего режима в кульминации и поражением лирического героя в развязке. Но как утверждают классики, повторение исторических сюжетов носит не столько драматический сколько фарсообразный характер.
