Миротворцы и мифотворцы
Начало нового года украинская дипломатия посвятила закреплению пройденного материала. Ряд публичных заявлений постоянного представителя Украины при ООН Владимира Ельченко вернули в зону обсуждения в отечественном информационном пространстве тему введения миротворческого контингента на Восток страны.
В частности, представитель при ООН сообщил о намерении Киева пригласить на Донбасс делегацию стран - членов Совбеза с целью убедить их в необходимости проведения миротворческой операции в Украине. По заявлению Ельченко, данная тема обсуждалась с генсеком организации Пан Ги Муном и представителями постоянных членов Совбеза Франции и Великобритании.
Упустив первенство во внедрении в общественную дискуссию вопроса о возможности привлечения миротворцев для разрешения военно-политического кризиса, официальный Киев в дальнейшем уверенно подхватил данную идею и наполнил ее собственным видением.
Одно из ранних предложений об оказании содействия в организации миротворческой миссии последовала еще в октябре 2014-го спустя месяц после подписания первой версии Минских соглашений от президента Белоруссии Александра Лукашенко. Однако попытки белорусского лидера застолбить за собой статус крупного политического посредника были отвергнуты официальным Киевом с подчеркнутой категоричностью. (Собственно, в данном случае интересно не само предложение, а реакция).
«На территории Украины никаких миротворческих контингентов не будет. Точка», - заявил тогда Петр Порошенко, необязательной, но эффектной добивкой «точка» давая понять, что тема закрыта.
Вынесенное в январе 2015-го на рассмотрение Рады предложение «Оппозиционного блока» обратиться в ООН с просьбой о введении миротворческого контингента глава фракции БПП Юрий Луценко назвал «плохо замаскированным предложением российской оккупации».
Но как поговаривает вслед ни то за Черчиллем, ни то за Конфуцием массовый интернет-пользователь, не развивается тот, кто не меняет своего мнения. (Исходя из данного высказывания, вообще можно признать украинских политиков самыми развитыми в мире).
18 февраля 2015 года СНБО Украины принял решение обратиться к ООН и Евросоюзу о реализации миротворческой миссии в Украине. 17 марта парламент проголосовал за соответствующее обращение.
Столь разительная перемена курса могла бы даже возбудить широкий интерес в узких кругах конспирологов, если бы не крайне неспешное продвижение по пути к реализации миротворческого замысла, подчеркивающее, что в иных ситуациях шашечки гораздо важнее езды.
Изменения в Закон «О порядке допуска и условия пребывания подразделений вооруженных сил иных государств на территории Украины», в частности, предполагающие, что проведение международной операции возможно не только по решению ООН, но и ЕС, Президент подписал только в конце июня.
18 октября ввиду очевидного провала реализации Минска-2 до окончания года Порошенко еще раз вернулся к миротворческой теме в интервью центральным украинским телеканалам, но дело так и не сдвинулось с места.
Минск-2: стена, змея или веревка
Обсуждение проекта оказалось гораздо интереснее его реализации, поскольку существующие форматы привлечения миротворческих сил вряд ли устроят официальной Киев и большую часть украинского политического бомонда.
Названная Президентом Порошенко в качестве оптимальной для Украины полицейская миссия ЕС могла вызвать у гаранта симпатии сразу по двум позициям: в ней априори не сможет принимать участие не являющаяся членом Евросоюза РФ, и она же не сможет никоим образом повлиять на принятие решения о данной миссии (проведение же вопроса через ООН, напротив, предполагает наличие этих двух неприятностей).
Полицейская миссия ЕС, к примеру, была введена в 2008 году в Косово (по истечении почти 9 лет после прекращения боев на территории края). Она занимается консультацией местных правоохранительных органов и принимает участие в следственных мероприятиях. Подобный формат практически не пересекается с неоднократно озвученными пожеланиями Киева, в соответствии с которыми миротворческие силы должны взять под контроль линию разграничения с противником и проблемный участок украино-российской границы. И пока незаметно, чтобы ЕС разрабатывал какие-либо иные варианты миротворчества специально для Украины.
Миссия ООН по поддержанию мира возможна после прекращения боевых действий и по согласию противоборствующих сторон. Даже если не брать во внимание ежедневные перестрелки и исходить из того, что формально в зоне конфликта действует режим перемирия, вопрос об определении противоборствующих сторон становится практически непреодолимым препятствием. Украинскому руководству придется либо уговорить РФ признать себя участницей конфликта, либо самим признать в качестве противостоящей стороны незаконные вооруженные формирования и вступить с ними в переговоры по поводу приглашения миротворческих сил. Реализация первого пункта от Киева не зависит, второго - украинской стороной даже не рассматривается.
Организация операции по принуждению к миру, не требующая согласия всех сторон (и как показывает опыт расчленения Югославии, возможная даже без санкции ООН) спотыкается о проблему определения принуждаемой стороны. Совершенно необязательно, что взгляды официального Киева на этот вопрос стопроцентно совпадут с мнением членов Совбеза. К тому же далеко не факт, что проведение военной операции приведет именно к скорому поражению одной из сторон, а не к усугублению конфликта и расширения зоны вооруженного противостояния. В любом случае пока не было зафиксировано ярко выраженных признаков, указывающих на желание западных партнеров принять непосредственное участие в боевых действиях на территории Украины.
Отсутствие более-менее реальных перспектив появления миротворческих сил в проблемном регионе вовсе не означает, что, муссируя миротворческую тему, представители украинской стороны проявляют крайнюю степень наивности и оторванности от сложившихся реалий. Хороводы вокруг миротворчества при определенном усердии можно превратить в товар с высокой потребительной стоимостью на внутреннем (а отчасти и на внешнем) рынке. Сторонники приглашения миротворческого контингента автоматически позиционируются в массовом сознании, как сторона, ратующая за мирное разрешение конфликта. Закон «О порядке допуска и условиях пребывания подразделений вооруженных сил других государств на территории Украины» позволяет приглашать иностранные войска без всяких обращений в ООН и ЕС. В пункте «в» статьи 3 прямо говорится о возможности «предоставления Украине, по ее просьбе, военной помощи в отпоре (предотвращении, пресечении) вооруженной агрессии со стороны третьей страны (третьих стран)». Но в этом случае из общественного дискурса выпадают понятия, составленные из слов «мир» и «творить», при одновременном замещении их терминами «вооруженные силы», «войска», «воинские подразделения», что фактически вбивает осиновый идеологический кол в дело борьбы за мир.
Необходимость максимально эффектного начала непостоянного членства Украины в Совете безопасности ООН с 1 января 2016-го требует от украинской дипломатии радикального повышения активности, в том числе и посредством обострения миротворческого энтузиазма. В противном случае в сознание стороннего наблюдателя может закрасться мысль о тщетности пребывания представителей украинского МИДа в составе столь важного международного органа. Классический образчик напряженной работы по доказательству собственной компетентности продемонстрировал и сам министр иностранных дел Климкин в своем предрождественском послании к народам мира через социальные сети: «Кому свята, а кому ООН) Вже п'ятий день живемо життям члена Радбезу. Вчора говорив по телефону з уругвайським колегою. Глобальна координація». В не столь отдаленные совковые времена вкалывать по выходным считалось одним из важнейших компонентов создания «индустриального грохота». А указание на занятие глобальной координацией призвано нанести глубокую психологическую травму всем бездельникам, которые и в рабочие-то дни занимаются какой-то мелкой текучкой.
Вялотекущие и по возможности безрезультативные переговоры о необходимости размещения в зоне конфликта миротворческих сил также могут отодвинуть на задний двор вторую версию Минских соглашений, которую значительная часть украинского политикума квалифицирует не иначе как «зраду національних інтересів».
А в качестве участника глобальной информационной войны максимально выгодным для себя результатом официальный Киев мог бы считать доведение вопроса о миротворцах до голосования в Совбезе при непременном условии наложения вето Российской Федерацией. Это позволило бы по аналогии с историей вокруг попыток создания трибунала по малазийскому «Боингу» начать очередную массированную информатаку под лозунгом «На воре шапка горит!» И если ведомству Климкина удастся провернуть подобную комбинацию, можно будет смело признать, что его совместная с уругвайским коллегой деятельность по организации глобальной координации имела непреходящее значение.
