Зеленский или Гончарук: кто должен уйти в отставку?
Вместо эпиграфа
Объявление в газете: «Куплю инвалидную коляску и фильтры для базара» (анекдот из 90-х)
Тщательный отбор слов для формирования речевого потока во все времена считался одним из важнейших условий бесконфликтного сосуществования в среде людей с развитым чувством собственной значимости. За небрежно составленное предложение во времена атосов и портосов тут же вызывали драться на рапирах, в мятежном XIX веке стрелялись с шести шагов. Эпоха всеобщей толерантности смягчила нравы, но «побитие горшков» все еще практикуется.
В стране – очередной «кассетный скандал» (кассетный – условно, но от перемены носителей сущность не меняется).
Новыми жертвами прослушки стали премьер-министр Алексей Гончарук, министр финансов Оксана Маркарова и замглавы Нацбанка Екатерина Рожкова.
Краткое содержание триалога лиц с голосами, похожими на голоса вышеозначенных персон. Президент крайне слабо разбирается в экономической ситуации в стране, но живо ею интересуется. Премьер и его собеседники тоже слабо разбираются в экономической ситуации, поэтому их главная задача – не исправление просчетов, а построение потемкинских деревень, которые могли бы сформировать у главнокомандующего иллюзорную картину мира.
Отсутствие взаимного уважения (а после прослушивания записи глава государства вряд ли проникнется максимально добрыми чувствами к главе правительства) делает невозможным дальнейшее сотрудничество президента и премьера.
Ситуация усугубляется еще и тем, что масса неблаговидных поступков, которые современные политики почему-то называют термином из словарей уголовного сленга «зашквар», в стане «слуг народа» давно уже превысила все критические пределы.
Президент, заняв позицию всепрощенчества, одновременно встал на путь утраты авторитета среди тех миллионов людей, которые в свое время отдали за него свои голоса.
Депутаты-кнопкодавы, пойманные в сентябре на не персональном голосовании, должны были немедленно исключиться из фракции с параллельным политическим требованием добровольно сложить мандаты. Но "окно Овертона" было слегка приоткрыто.
Руководитель парламентского комитета Богдан Яременко, занимавшийся подбором проституток, должен был не грозить уголовной расправой с парламентской трибуны журналистам, а с втянутой в плечи головой, опустив глаза в пол, удалиться семенящими шагами, оставив мандат на рабочем месте.
То, что для его отставки нет законных оснований, в данном случае не играет никакой роли, так как общество живет не только по юридическим законам, но и по морально-этическим неписаным нормам. В противном случае оно обречено на полнейшую поведенческую деградацию и утрату того, что в старые чопорные времена называли человеческим обликом. Но президент, который является не только гарантом соблюдения Конституции, но и гарантом соблюдения всех общечеловеческих принципов, съел эту пилюлю, как и в первом случае запив ее сиропчиком вряд ли искренних депутатских раскаяний (ибо формулировки в стиле "извините, я больше не буду" – это уровень детского сада, максимум, периода подростковой нестабильности, но никак не законодательного собрания самой большой страны в Европе).
Нардеп-мажоритарщик Роман Иванисов, осужденный в 1996 году за групповое изнасилование несовершеннолетней, в принципе не должен был выдвигаться от партии "Слуга народа".
То, что закон не воспрещает подобным кадрам баллотироваться и избираться, не означает, что это должно позволять общество. Граждане с подобным бэкграундом вполне способны реализовать себя в частной жизни, занимаясь социально ответственным бизнесом, благотворительностью, адресной помощью тем, кто нуждается в повышенной социальной защите, или иными способами замаливания прежних грехов.
Но президент никак не отреагировал на столь серьезную репутационную пробоину, оставив собственный электорат в полнейшем недоумении с немым вопросом в глазах: "Что ж такое? Как же так?"
Массовые сообщения о зашкаливающих зарплатах чиновников в стране с самым низким уровнем жизни в Европе вызвали легкое возмущение гаранта на уровне недовольной мины по поводу очередных жирных пятен на рубашке президентской репутации (излишне метафорично, зато по смыслу), но не более.
Даже совершенно нелепые отговорки премьера Гончарука, мол, министрам надо платить много, иначе он будет брать откаты, не вызвали максимально строгой насупленности на лице главнокомандующего. При этом премьер по факту публично расписался в собственной нечистоплотности и готовности к коррупционным деяниям, хотя в массовом сознании человеческая порядочность не зависит от размера заработной платы. Она или есть, или ее нет.
Но в любом деле наступает момент, когда следует остановиться. (Даже приятную пищу нельзя вкушать до бесконечности). Этот момент наступил.
Попытки обсуждения подлинности записей имеют крайне слабые перспективы, так как в данном случае гораздо важнее то, что массовый потребитель информационного продукта в них уже поверил. Действующий премьер в массовом сознании воспринимается как человек, очень похожий на одного из персонажей "радиоспектакля".
Ни к дисциплинарной, ни к административной ответственности за ляпы и косяки привлечь, естественно, нельзя, ибо это в принципе абсурдно. Более того, до осени премьер со всеми министрами имеет иммунитет – Рада, принявшая правительственную программу, не имеет права смещать кабмин. Но именно для таких случаев и придумана политическая ответственность.
Если этого не понимают представители политикума, то у избирателей данное понимание развито до автоматизма. Что, собственно, и было продемонстрировано в апреле 2019-го, когда никакие усилия одного из кандидатов – хоровое пение, сдача анализов, танцы, площадная ругань, попытки шельмования и прямые оскорбления оппонентов – не смогли преодолеть устойчивого желания у избирателя сделать "остаточне прощавай" политику, утратившему простое, в чем-то даже примитивное, но все еще столь ценимое среди широких народных масс человеческое уважение.
