Разрыв Минских соглашений по методу Пристайко. Угрозы и приобретения
Пока депутаты Верховной Рады сотрясали информационное пространство батлами вокруг отмены моратория на продажу сельхозземель, министр иностранных дел Вадим Пристайко решил напомнить о своем существовании максимально громким заявлением, на которое оказался способен на данный момент.
В интервью "BBC News Украина" Пристайко сообщил, что Украина может выйти из минских соглашений, если встреча в нормандском формате будет безрезультативной.
Далее цитата.
"Это возможно. Если мы увидим, что этот процесс идет бесконечно. Это очень непопулярное заявление и, наверное, опять не понравится нашим западным партнерам. Но для нас Минск - не самоценность".
Чего было в заявлении больше – низкого уровня профессионализма, ибо каноны дипломатии предписывают придерживаться более обтекаемых форм выражения собственных мыслей, или попытки перебросить мяч на сторону партнеров и соперников, дабы побудить их к проявлению активности – вопрос интересный, но риторический.
Мы же попробуем заняться ситуационным моделированием и предположить, насколько действующее руководство страны способно выполнять условия Минска-2 и что произойдет после выхода из переговорного процесса.
Прежде всего, стоит отметить, что действующая властная команда не в состоянии выполнить условия Минских соглашений, которые, если следовать строго по тексту, предполагают наличие исключительных особенностей местного самоуправления для отдельных районов Донецкой и Луганской областей, как-то: создание собственной милиции, право участвовать в назначении прокуроров и судей, культурная, идеологическая и языковая автономия и самостоятельность в вопросах сотрудничества с РФ.
В принципе идея "одно государство – две государственные системы" не нова, приблизительно такой философии придерживались сторонники объединения, например, капиталистического Гонконга с коммунистическим Китаем. Но команда шестого президента не демонстрирует никакого желания следовать подобному принципу. Против этого по большому счету выступают и почти все парламентские партии, и наиболее активные непарламентские.
Иными словами, когда министр Пристайко заявляет о том, что Минские соглашения должны сработать, он, возможно, невольно, пытается подменить объективную реальность вымышленной. Позиция, занятая новым руководством страны, указывает именно на то, что сработать они как раз и не должны, а, следовательно, выход из процесса неизбежен.
Минская переговорная площадка исчезнет
Если же стремление хлопнуть дверью с обильным осыпанием штукатурки возобладает над желанием тихо отсидеться за дверью так, чтобы особо никто и не заметил, то, предположительно, может произойти следующее.
Официальный Киев лишится переговорной площадки, а следовательно, столь часто поминаемая в телеэфирах "безпекова складова" исчезает автоматически.
Но если заменить слово "лишится" на "избавится", то ситуация заиграет несколько иными красками. Отпадет необходимость вести переговоры с агрессорами.
Прекратит ли существование "Нормандская четверка"?
Можно предположить, что "нормандский формат" взаимодействия представителей четырех государств – ФРГ, Франции, РФ и Украины – автоматически распадется.
В принципе, "Нормандская четверка" сложилась задолго до утверждения Петром Порошенко второй редакции Минских соглашений, то есть теоретически она именно к данным соглашениям и не привязана. Но настроения месье Макрона и фрау Меркель не вселяют стопроцентной уверенности в жесткой антироссийской позиции.
Снимут ли санкции?
Западные партнеры могут демонстративно умыть руки, РФ же - использовать односторонний выход из "Минска" в качестве усиления агитационной работы среди своих европейских друзей-соперников в направлении ликвидации взаимных санкций. Во всяком случае, формальные обязательства ведущих стран ЕС перед Украиной будут минимизированы, если не сведены к нулю.
Это, конечно же, неприятно. К тому же даст внутренним оппонентам режима Зе-команды импульс для продвижения в массовое сознание тезиса: "А при президенте Порошенко санкции были".
Неоднократно заявлялось о том, что санкции введены против РФ именно за невыполнение Минских соглашений, что автоматически подразумевает формулу "Нет соглашений, нет санкций".
Впрочем, есть и плюсы. Появится возможность настаивать на ужесточении санкций за Крым, что выведет крымскую проблематику из тени, в которой она по факту пребывала последние пять лет. Но не факт, что действующие глава государства и руководитель МИДа будут более убедительными, нежели предшественники, чьи выдающиеся победы на международной арене были по большей части продуктом для внутреннего потребления.
А если переформатироваться?
Еще во время предвыборной гонки ныне действующий президент демонстрировал прохладное отношение к "нормандскому формату", заявляя о том, что расширит его за счет привлечения США и Британии. Вряд ли это бы усилило позиции официального Киева, так как если в четверке его интересы формально могут учитываться процентов на 25, в шестерке – на 15-16, не более. Новые участники процесса вряд ли будут отстаивать чужие интересы больше, чем свои, хотя для внутренней аудитории можно было бы презентовать историю о построении выгодной переговорной концепции "пятеро против одного". Впрочем, к реализации и ранее воспринимавшейся на уровне нью-васюковства идеи за пять месяцев так никто и не приступал. И пока не заметно, что собирается приступать.
Что делать?
Так как ответ на первый извечный вопрос иностранной интеллигенции "Кто виноват?" в отечественном политикуме предельно ясен (известно кто), то сразу перейдем к формулировке ответа на извечный вопрос номер два: "Что делать?" Сколь не парадоксально, но самым оптимальным ответом было бы: "Не делать ничего". Именно такой тактики придерживался пятый президент Петр Порошенко, и она дала кое-какие, позитивные для него результаты. Ему удалось передать наследникам дела приблизительно в том состоянии, в каком он их и принял, несмотря на изначальную решимость прекратить вооруженный конфликт. Подобный не хитрый подвиг совершенно нетрудно будет повторить и шестому президенту с его внешнеполитической командой или командами (Пристайко – министр отнюдь не на века). Тем более что большая часть предвыборных обещаний и так уже отправлена в корзину, а продержаться осталось всего ничего – четыре с половиной года.
