Почему в Раде останутся кнопкодавы?
Вместо эпиграфа
"Нажми на кнопку, получишь результат"
(Группа "Технология", нечто из эпохи "лихих" 90-х)
В государственных моделях, где отсутствует политическая, а в значительной части и управленческая преемственность, неплохо было бы при лишении депутатов права избираться повторно обязывать оных принимать законы для "наступников". Движимые отчасти мелкой завистью, отчасти приобретенной злокозненностью "папередники" пытались бы поставить грядущие следом поколения законотворцев в максимально жесткие рамки, руководствуясь бородатым правилом "друзьям – все, врагам - закон".
Андрей Парубий, уже по факту лишившись возможности председательствовать в законодательном собрании, заговорил о необходимости положить край такому позорному явлению как кнопкодавство.
По версии уже практически бывшего спикера, в сессионном зале появится система голосования с сенсорными кнопками, различающая отпечатки пальцев голосующих.
Идея не только напрашивалась давным-давно (как никак XXI век на дворе), но и неоднократно распространялась в информационном пространстве наиболее злостными борцами с неперсональным голосованием.
Еще в 2011 году тогдашний председатель парламента Владимир Литвин обещал подписать некий документ о внедрении “сенсорной кнопки”, но потом по традиции оказалось, что не все однозначно… И дело о сенсорной кнопке решили замять.
Казалось, что на волне массового движения за все хорошее против всего плохого край позорному явлению положит очередная рокировка в системе политических элит образца 2014 года. Однако надежды на условно новую формацию законодателей оправдались не в полной мере. А точнее не оправдались вовсе: кнопкодавство не только не исчезло как явление, но чисто визуально приобрело промышленные масштабы.
По подсчетам hromadske, в Раде 8-го созыва нардепы кнопкодавили более 2 тысяч раз. Рекордсменом якобы стал малоизвестный широкой публике депутат-мажоритарщик Антон Яценко - 127 удачных попыток. На втором месте расположился Андрей Шинькович из БПП (116 зафиксированных случаев кнопкодавства), на третьем Андрей Иванчук из "Народного Фронта" (83 случая зафиксированного кнопкодавства).
Сколь-нибудь заметный общественный резонанс вокруг темы кнопкодавства вызывала поимка на горячем более узнаваемых персонажей – Татьяны Черновол и Ирины Луценко.
На вопросы недоумевающих представителей журналистского сообщества "Что ж такое? Как же так? И чем же вы отличаетесь от кнопкодавов-папередников?" следовал ответ, не вызывающий иной реакции, кроме как развести руками: "Они кнопкодавили ради своих шкурных интересов, а мы-то – ради интересов страны и народа…"
С рассказами о сенсорной кнопке в эфир выходили и Александр Турчинов, председательствовавший в парламенте в 2014-м, и Владимир Гройсман, занимавший председательское кресло с конца 2014-го по начало 2016-го. Но как писал известный баснописец, "да только все не впрок".
Отказ от жесткого преследования кнопкодавства, очевидно, был продиктован регулярным отсутствием необходимого количества народных избранников для поддержания того или иного нормативного акта. Не исключено, что, поднимая вопрос о сенсорной кнопке, практически экс-спикер подозревает, что пропрезидентская партия, которая, судя по социологическим опросам, претендует на роль костяка будущей коалиции, тоже будет испытывать некоторые трудности с мобилизацией депутатского ресурса. Собранная в сжатые сроки команда пока слабо видится политическим монолитом. А для мало чем обязанных партийному бренду мажоритарщиков понятие "партийная дисциплина" и вовсе может представляться условностью.
Не станем настаивать, но, возможно, поэтому в законопроекте, который намедни президент подал в парламент, отсутствуют механизмы, сводящие кнопкодавство к нулевой отметке. Чрезвычайно высокие штрафы – от 51 до 85 тысяч гривен – отнюдь не являются гарантией тотальной добросовестности. Ибо необходимость формулировки доказательной базы всегда выдвигает на повестку дня целый ряд проблемных вопросов: "А что я? А ты видел? А ну-ка докажи?"
Помимо того, в современном отечественном политикуме неплохо отработана практика избирательного применения нормативных актов.
Да, кнопкодавство несет серьезные угрозы функционированию всего механизма реализации законов, так как принятые с нарушением регламента Верховной Рады нормативные акты можно отменить именно на том основании, что они были приняты с нарушением регламента. (Именно так поступили с печально известным "Законом Колесниченко-Кивалова", к которому нардепы так и не смогли сформулировать претензии с точки зрения его конституционности или неконституционности. )
Но в том, что принятые с нарушением регламента нормы можно отменить, кроется и прелесть ситуации, так как представители политического проекта, пребывающие временно у власти, получают максимально широкий простор для действий по корректировке существующего законодательства.
Так что попытаемся спрогнозировать: магическая "сенсорная кнопка" на депутатских рабочих местах появится не скоро. И, возможно, даже не в грядущей каденции.
