Нацсовет и зомбоящик. Большая чистка эфира
Структуры и технические системы, имеющие отношение к прошлому веку, в начале XXI столетия выглядят не то чтобы вызывающе, но местами крайне неорганично.
На фоне всплесков рассуждений о тотальной диджитализации и «стране в смартфоне» одна архаическая структура – Национальный совет по вопросам телевидения и радиовещания – лишила телевизионный канал лицензии на вещание в цифровом формате. Пострадавшим оказался 112-й канал, хотя наименование, равно как и причины отключения, имеют минимальное значение. Так как проблема и правовая, и технологическая, и если хотите, цивилизационная и философская, несколько шире, нежели конфликт некоего полномочного учреждения с отдельно взятым вещателем.
Для начала обозначим позиции сторон.
Нацсовет некоторое время подозревал телеканал в распространении контента, разжигающего все разновидности розни. Но вылепить из обрывков, прозвучавших в эфирах фраз, что-либо, подпадающее под действие статьи 161 Уголовного кодекса, очевидно, не получилось, так как лицензию отобрали на основании формальных признаков. Содержательное наполнение канала не совпадало (или якобы не совпадало) с концепцией, оговоренной в лицензионном соглашении.
Телеканал (и на его месте так, скорее всего, события трактовал любой иной вещатель) говорит о нарушениях свободы слова.
(Есть еще и третья институция, которая могла бы стать третейским судьей, но предпочла занять независимую позицию, в том смысле, что от нее как бы в данном вопросе ничего не зависит. Глава государства Владимир Зеленский высказался в том ключе, что свободу слова в обиду, конечно, не дадим, но и лицензионные условия следует выполнять. В общем, как говаривал один философствующий диссидент-семидесятник, не мы такие, жизнь такая).
При более тщательном рассмотрении ситуации можно прийти к выводу, что ни свобода слова не пострадала, ни Нацрада не достигла результата по прекращению деятельности отдельно взятого вещателя (если таковая задача ставилась).
У стороннего наблюдателя есть некоторые основания подозревать, что современное телевидение имеет столь же малое отношение к свободе слова, как и телевидение тридцати-сорокалетней давности. Для проверки данного предположение каждый может припомнить, когда последний раз и на каком канале ему предоставлялось право воспользоваться свободой слова. (Ставшие уже тривиальными социальные сети открывают перед индивидуумом куда большие перспективы.)
Следующий вопрос попробуем рассмотреть примерно в таком же широком смысле: что такое Нацсовет и зачем он нужен современному гражданину украинского государства, чтобы содержать его на собственные налоги?
Среднестатистическому потребителю информационных услуг о Нацсовете по большей степени известно, что оный раздает бюджетные деньги различным проектам, которые являются настолько коммерчески непривлекательными, что иных источников средств, кроме кармана налогоплательщиков, у них не имеется. Распределение бюджетных средств всегда считалось занятием, содержащим повышенные коррупционные риски, на что попытались намекнуть некоторые отечественные СМИ, распространившие информацию об открытии Государственным бюро расследования уголовного дела по фактам возможного отмывания денег и присвоении имущества путем злоупотребления служебным положением некоторыми членами Нацсовета (ключевое слово в данном деле – «возможного», так как в любом отечественном коррупционном скандале дыма традиционно больше, чем огня).
Если поставить налогоплательщиков перед вопросом «нужен ли им такой распределитель госсредств?», далеко не факт, что ответ будет утвердительным.
Функция Нацсовета номер два (несомненно, лишь одна из сотен иных крайне важных и полезных) – выдача лицензий на цифровое вещание, то есть в формате, имеющем отношение к владельцам приставок Т2. Актуальность данной темы потребитель информационного продукта может также проверить, попытавшись отыскать у себя дома данную приставку.
Чего добился Нацсовет, отменяя лицензию, помимо обвинений в цензуре, удушении свобод и прочей инквизиторщине?
Скорее всего – не многого, так как лишение лицензии имеет отношение к владельцам заветной приставки.
Ограничения в просмотре телеканала не распространяются на владельцев спутниковых антенн, пользователей кабельного телевидения и интернета (любой уважающий себя телеканал вещает круглосуточно в прямом эфире через youtube, что позволяет смотреть его в родном телефоне, а не по телевизионным коробкам).
Разрешенный Нацсоветом сигнал поражает лишь наиболее технически отсталые слои населения, не способные ни к приему сигналов со спутников, ни к общению с внешним миром через интернет (как вариант, ведущих «винтажный образ жизни»). Запретительной деятельностью Нацсовет, пусть и в крайне ограниченных рамках, содействует развитию информационного прогресса, нанося удар по пресловутому «зомбоящику», давно и устойчиво ставшего символом интеллектуального разложения электоральных масс. Параллельно с этим, отсечения вещателя от именно телевизионной коробки (а это, по данным пострадавшего канала, примерно 40% зрительской аудитории) стимулирует каналы к напряжению «креативной мускулатуры» с целью создания конкурентного продукта вместо круглосуточной политоты, подаваемой на стол в виде трех незатейливых блюд – новости, ток-шоу и общение с «говорящей головой». Ведь у телезрителей давно поднакопились вопросы, типа: «А где шахматная школа?» «Где клуб путешественников?» «Где мультики, в конце концов?» (из-за отсутствия которых телеканалы, по некоторым слухам, могут оставлять без лицензии).
Попробуйте задать себе вопрос – «А когда последний раз вы видели на экране доктора физико-математических наук?» – и с современным телевидением вам станет все более-менее предельно ясно. В старину считалось, что творец изо всех сил, до разрыва сухожилий и извилин, должен тащить аудиторию на свой уровень, а не вальяжно спускаться на уровень потребителя. Современное телевидение реализует данное правило с точностью до наоборот, что предельно тонко ощущается телезрительской аудиторией. Не зря же ни один телезритель никогда не выходит на защиту телеканалов, воспринимая их появление и исчезновение по принципу «одним больше, одним меньше».
