Министерство культуры и генетики
Попытки министра культуры переквалифицироваться в генетики заинтересовали и корифеев данного направления научных знаний, и массы сторонних наблюдателей. Хотя Евгений Нищук не изобрел «жодного» идеологического велосипеда, лишь пересказав то, что и без него с подвижническим усердием доказывали классики жанра.
«Ситуация, сложившаяся на Востоке и Юге – пропасть сознания. Более того, когда мы говорили о генетике в Запорожье, на Донбассе, то это города завезенные, - сообщил министр в эфире интеллектуал-шоу одного из местных каналов. - Нет там генетики, это сознательно завезенные. Черкассы – славный гетманский и Шевченковский край. Сам город Черкассы наполовину завезенный. Почему? Потому что боялись шевченковского духа. Это была технология Советского Союза».
Понятийный ляп «нет там генетики» вполне простителен – министр гуманитарий. Но общий посыл фрагмента вызвал в среде блюстителей политических приличий столь глубокое разочарование, что пожелания добровольной отставки выглядели наиболее безобидной реакцией, сродни снисходительному похлопыванию по плечу: мол, не сутулься, парень, не ты первый, не ты последний.
Хотя, если попытаться разобраться в сути вопроса, проблема «понаехавших» окажется гораздо глубже, нежели представил оратор. Причем настолько, что никакие «институты книги», созданные по указу, и закупки литературы на 40 миллионов гривен не компенсируют «отсутствие генетики». Самая глубокая ассимиляция, тотальная адаптация и тщательная мимикрия могут быть отнесены лишь к разряду «генетической косметологии», способной приукрасить ситуацию, но не изменить ее в корне. Во всех несчастьях автохтонов – низкий уровень жизни, экономический упадок, духовная разруха, творческий застой и прочие социокультурные перекосы – всегда будет виноват пришлый элемент, каковым может быть объявлен любой выпадающей из унифицированной массы, даже если этот пришлый сидит на своих шестнадцати аршинах еще с тех времен, когда Рамзес II ходил в начальную школу. Следовательно, обращение к причинам, а не зацикливание на симптоматике было бы наиболее грамотным подходом к лечению болезни. Причем во всемирном масштабе.
Первым шагом мог бы стать совершенно добровольный – в рамках «генетической дисциплины» - переезд министра по месту первоначальной дислокации в город Ивано-Франковск, где какая-никакая, а культура тоже требуется, хотя бы на уровне местного профильного управления. А уж далее волна покатится по всему миру.
Славный вождь племени апачей Виннету, выйдя за КПП резервации, скажет: «Ситуация, сложившаяся в Калифорнии и Канзасе - пропасть сознания. Более того, когда мы говорили о генетике в Сакраменто и Новом Орлеане, то это города завезенные. Нет там генетики… Это была технология Британской империи».
Непродолжительные споры о генетике американского картофеля завершаются принятием решения о возвращении завезенных к прадедовским очагам. Англосаксы садятся на парусные лодки и отправляются в Британию, где тоже не задерживаются, потому что в свое время и туда были занесены попутным ветром с Континента. Аккуратное ведение хроник со времен короля Артура помогает идентифицировать потомков рати Вильгельма Завоевателя как завезенных в 1066 году по технологии герцогства Нормандского.
Наследники завезенных в Киев, Чернигов, Переяслав и Тьмутаракань Рюриковичей со словами «В гостях хорошо, а дома лучше» на расписных ладьях отправляются по пути «из варяг в греки», только в обратном направлении. По дороге их ждет приятная встреча со славными уграми, возвращающимися в Коми-Пермяцкие края, поближе к родным местам.
Завезенные в старушку Европу Аттилой скромно говорят «Ну, пора и честь знать» и отправляются восвояси. Готы, вестготы, вандалы, аланы и лангобарды, завезенные на территорию Римской империи, прибывают в родимый фатерлянд, пораженные переменами: увозились – были дремучие леса, возвращаются в край автобанов и футболистов.
Споры дорийцев, ахейцев и ионийцев, кто пришел первым на земли славной Эллады, прерывает лишенный этнических признаков кроманьонец. Впрочем, кроманьонская вольница продолжается недолго, потому что вопрос об завезенности твердо и последовательно ставится неандертальской общиной. Однако научную дискуссию прерывает Homo erectus, который появляется с присказкой «Чемодан, вокзал, нижние ступени эволюции». И все понимают, что с представителем «народа» с такой многомиллионной историей состязаться в уровне незавезенности практически не имеет смысла…
Как видим, все гениальное просто. А главное - вопрос о генетике отпадет сам собой, как хвост от древнего рrimatesа в период эволюционного созревания.
