Зачем в Харькове нужен Дуда
Уже неоднократно анонсированный визит в Харьков президента Польши Анджея Дуды в декабре может стать вторым появлением в городе высшего должностного лица иностранного государства за весь постмайданный период.
Это, вне всякого сомнения, и лестно, и почетно для Первой столицы. Тем более что масштабы и уровни влияния стран, представляемых проторившей тропы в Харьков Далей Грибаускайте и польского лидера – не сопоставимы. Да и поводы для встреч на высшем уровне – радикально разнятся. Если приезд литовского президента в публичной плоскости никак не выходил за рамки визита вежливости, то гипотетически возможное появление Дуды обусловлено вполне конкретным кругом историко-политических проблем между двумя государствами, в последние время перешедших из хронической стадии в острую. Составление «черного списка» украинских чиновников и обшественно-политических деятелей, которым Польша перекрывает доступ на свою территорию, некоторые эксперты называют санкциями, что в случае закрепления мема в массовом сознании чревато серьезными репутационными потерями для официального Киева. Широкий круг телезрителей уже приучен к тому, что санкции применяются лишь к странам-изгоям, и стать обладателям подобного ярлыка правящей политической группировке вряд ли хотелось бы.
Польская сторона решила наглядно продемонстрировать серьезность собственных намерений, тормознув прямо у пограничного шлагбаума первого «черносписочника» - ответственного секретаря Государственной межведомственной комиссии по делам увековечения памяти участников антитеррористической операции, жертв войны и политических репрессий Святослава Шеремета, которому инкриминировали «антипольскую позицию».
Переход польско-украинских отношений из режима «мир-дружба-жвачка» в состояние фактически холодной войны может вызывать недоумения лишь на лицах представителей местного политического бомонда, не понимающих (или умело изображающих непонимание) азы теории и практики психоисторической войны, которой современные более-менее развитые страны крайне умело заменяют вооруженное противостояние – гораздо более затратное и по деньгам, и по человеческим ресурсам.
Попытки навязать свое видение истории – а это является одной из главных задач психоисторической войны – в случае успеха могут принести неплохие политические дивиденды. Как показывает практика, по эффективности превращения индивидуумов в неспособную к критическому мышлению биомассу с историческими рассказами не сравнится даже гречка.
В современных условиях чрезвычайно модно начинать психоисторическую войну с позиции жертвы, пострадавшей в отдаленном прошлом, что как бы обеспечивает права на исключительное положение в настоящем. Схематично позиция атакующей стороны выглядит примерно так: «Они виноваты, поэтому они должны заплатить». Речь о деньгах идет не всегда, хотя и о них тоже. Оплату можно взять политическим влиянием с последующей трансформацией в экономические преференции.
Защита от психоисторической атаки извне и проста, и сложна одновременно. Для нанесения удара польские товарищи выбрали откровенно слабое место в идеологической конструкции, которую пытается склеить официальный Киев – героизация ОУН-УПА, Бандеры и Шухевича. По польской версии, именно данные организации и деятели несут ответственность за события 1943 года, которые в польской историографии трактуются как «Волынская резня», а в украинской – как «Волынская трагедия».
Попытки доказывать, что на самом-то деле исторические события разворачивались не так, а совсем по-другому – одно из самых бессмысленных занятий, изобретенных человечеством. Более-менее грамотные люди понимают, что история - лишь поле для интерпретаций, обильно колосящееся урожаем, когда на нем работают художники, и зарастающее сорняком, когда за дело принимаются политики. А уверовавших все равно не переубедить.
Ликвидация психоисторической угрозы на примере польско-украинского конфликта достигается применением достаточно примитивного приема перевода стрелок в стиле «Я – не я, и хата не моя». Напоминание о том, что Бандера и Шухевич были гражданами Второй Речи Посполитой, на территории которой была создана Организация украинских националистов, автоматически переводит все спорные вопросы в плоскость внутреннего польского дела. Собственно, именно таким образом и складывалась картина украино-польского микромира в те времена, когда представители официального Киева относились к вышеозначенным историческим персонажами вполне равнодушно. Но тогда перед действующей политической верхушкой возникнет иная проблема: а кого же в таком случае героизировать? Пронизанные высоким духом сарказма эксперты, якобы пытающиеся занять место над схваткой, рекомендуют конструктора Королева и физика Ландау. Но вся проблема в том, что правящему классу нужны не конструкторы космических аппаратов и физико-математические гении, а электоральные массы. Физики – вообще народ ненадежный. Они могут не пойти на выборы, они бесчувственны к пропаганде и агитации, а при современной свободе передвижений и вовсе могут съехать из страны.
Поиск золотой середины в пропагандистско-идеологической сфере всегда непрост, и именно этим поиском (помимо прочих важных и неотложных дел) планируют заняться главы двух государств на теоретически возможной встрече в Харькове. Какое место будет принято считать серединным, предположительно можно определить, исходя из стартовых позиций сторон. Способность польской стороны изображать недовольную мину и неспособность официального Киева повторить данный трюк с такой же степенью артистичности, основывается на исключительно математических показателях. По данным МВФ, внутренний валовый продукт на душу населения в Украине составляет менее 2200 долларов США (более чем в три раза ниже, чем у Габона, о котором крайне нелестно отзывался один из топовых в свое время украинских политических спикеров Михеил Саакашвили). Аналогичный показатель в Польше - более 12300 долларов США. Это не лучший результат в регионе. Поляки отстают от всех северных, западных и южных соседей. Но значительная масса населения страны обеспечивает Польше безусловное лидерство в восточно-европейском регионе. Во всяком случае, официальная Варшава может себе позволить разворачивать на 180 градусов представителей украинской общественно-политической мысли на границе, а официальный Киев по отношению к оппонентам этого позволить себе не в состоянии. А ставший для польской стороны практически лозунгом момента тезис "С Бандерой в ЕС не войдете" хоть и не имеет никакого практического применения, но действует крайне разрушительно на и без того хрупкую идеологическую конструкцию евроустремленности.
Будет ли руководство страны с ВВП порядка 500 миллиардов долларов слушать руководство страны с ВВП менее 100 миллиардов? Далеко не факт. Во всяком случае, тезис о том, что именно киевский режим обеспечивает мирное небо над головой 40-миллионного польского народа, противостоя навалу азиатских орд, воспринят не будет ни при каких условиях. В противном случае в позиции должников оказывалась бы польская сторона, что для нее совершенно не выгодно.
Сможет ли группа президента Порошенко подвинуться в избранном ею пропагандистско-идеологическом курсе? В условиях неотвратимо приближающихся выборов это представляется маловероятным. Пойдет ли на уступки Анжей Дуда? Пока никто не в состоянии сформулировать ни одной причины, которая бы заставила его это сделать. И, тем не менее, само появление Дуды в Харькове стало бы просто феноменальной дипломатической победой провластной команды. Как гласит одно из основных правил манипуляции массовым сознанием: не бывает таких провалов, которые нельзя было бы превратить в успех. Приехал – значит, поддерживает. Не поддерживал бы, не приехал. Ведь замечено, что для повышения собственной значимости некоторые граждане снимаются на фоне картонных VIP-персон. А возможность засветиться рядом с живой звездой способен упустить лишь тот, кто собственный имидж вообще ни во что не ставит.
