Под чужими хоругвями
Идеологическая истерика, уже не первый год поддерживаемая вокруг Дня Победы, создала такое количество мифов, что погибшим становится неуютно в их могилах. Их же внуки пока в совершеннейшем зашкваре решают – достойны ли деды того символа, под которым они ходили под пули на фронтах Второй мировой.
Сейчас уже поздно и бессмысленно делать экскурсы в историю – этим грешат многочисленные «исследователи», сравнивая георгиевскую ленту с гвардейской, 9 мая с 8-м, вклад Советов с вкладом союзников и путаясь в терминах «фашизм» и «нацизм». Необходимо посмотреть предвзято на сегодняшние трактовки и признать: мы ввязались играть в информационном поле противника и проиграли ему.
Для начала несколько слов о предистоках, чтобы понимать, на каком этапе девятое мая попало в мясорубку идеологической машинки, которая стала выдавать лояльный идеологам фарш.
Вопрос поиска старых новых духовных скреп возник в Российской Федерации в тот момент, когда на геополитической карте остро встал вопрос противостояния векторов. Холодная война никуда не девалась, просто все благополучные 2000-е она пребывала в латентной фазе. И выход в активную фазу потребовал новых знамен, под которыми воины совка пойдут в главный самый, последний бой с загнивающим капитализмом и гегемоном Америки. Со времен развала Советского Союза Россия не родила ни одного героического образа, ни одного полотнища, которое воодрузили бы на древко слившиеся в едином порыве массы, а все современные флаги оказались слегка заляпаны нефтяными брызгами, что, конечно, положительно влияет на финансовое благополучие сопричастных, но никак не способствует рождению новой героики – это только в бездуховной Америке про нефтяников снимают «Армагеддоны». Поэтому в оборот взяли День Победы – сильнейший, устоявшийся и казалось бы незыблемый символ величия уже почившего государства. Автоматически и без всякого на то основания Россия монополизировала как победу над фашизмом в целом, так и право трактовать эту победу в необходимых контекстах.
С этого момента зеркало истории треснуло, и в осколках стали отражаться уродливейшие прявления современной «борьбы с фашизмом». Фашистами внезапно оказались все, кто строптивец и не желает интегрироваться в квазиимперскую риторику нынешней власти РФ. На другом конце, в рядах борцов с фашистами оказались совершенно удивительные персонажи, с которыми наши деды вряд ли бы пошли в атаку или сели есть из одного котелка. Для закрепления материала в народ стали вбрасывать теговые определения – ничто так не закрепляет убеждения масс, чем краткие тезисы, сформулированные в два-три лающих слова. Так появились #дедывоевали и #фашизмнепройдет – и эти теги появились в стране, где немногих оставшихся в живых ветеранов войны 9 мая не пустят на Красную площадь, а в Питере проводят съезд нацистов со всего мира. Великое множество подобных примеров продемонстрировал наш северный сосед; начать и закончить можно одним, широко развенчаным фейком – бабушкой в военной форме, которая в разные года появлялась на официальных парадах ко Дню Победы то с полковничьими, то с генеральскими погонами, и каждый раз с новым набором орденов.
Украина не отставала в поддержании российской трактовки – полтора года назад на улицы наших городов вышли люди, противопоставляющие себя сторонникам евроинтеграции. На этих людях были надеты черно-оранжевые ленточки, которые ранее половина населения Украины в 9 мая вешала на лацканы и антенны автомобилей. Почему черно-оранжевая лента, с которой советские солдаты бок о бок с союзниками боролись с нацизмом, стала символом антиевропейского вектора – на этот вопрос могут ответить только в Кремле.
С этого момента и началось – как выражаются психологи – закрепление. Если тебя раз за разом бьют маргиналы, маркированные определенным символом, на десятый синяк у тебя уже выработается стойкая неприязнь к форме его одежды, к флагу в его руках, к лозунгам, которые он выкрикивает. Это механизмы уровня рефлексов собаки Павлова, и при всей своей циничности они превосходно работают. Сработали и у нас: черно-оранжевую ленту нарекли «колорадской», а собственно «колорадами» стали звать проплаченную гопоту, которая играла в риторике возвращения Украины в пророссийский вектор. Война с Россией на тот момент, напомню, носила скрытый характер, и ничто не предвещало, что меня, внука командующего противовоздушной обороной в Курской битве, придет лечить от фашизма бурят с георгиевской лентой на дуле танка.
Между тем российское ТВ разрывало от месседжей типа «они топчут память дедов», «ненавистники Великой Победы» и иже с ними. Фашистами нарекались те, чьи деды точно так же сражались на полях Второй мировой, как и деды ныне кричащих про фашизм. Искуственная разделительная линия была проведена, закреплена и отчерчивалась сильнее с каждым днем.
В украинских патриотических кругах началось активное противодействие – черно-оранжевую ленту предложили заменить красным маком, и это была первая ошибка. Таким образом мы согласились с идеологами РФ в том, что фашизм был разный, и победы над ним были тоже разные. Между тем в России продолжалась кампания по обесчещиванию настоящего символа Победы – ленточки вплетали в ботинки вместо шнурков, ленточки красовались на форме солдат, пришедших на украинскую землю убивать украинцев, а черно-оранжевые принты использовались в показах мод самопровозглашенных республик, более напоминающих дефиле в доме терпимости. Здесь бы украинцам не вестись на всю эту «героическую» клоунаду, а признать бы: святой некогда символ украли и возят в грязи. Но нет, мы свелись и назначили правопреемником символа самих укравших и обесчестивших. Это стало главным нашим идеологическим провалом в этой неоднозначной гибридной войне.
Нам бы быть повнимательнее, попрозорливее, нам, гражданам постсоветского пространства. Нам ли не знать, как государство брало в оборот исторические события и обращало их в лояльные себе мифологемы. Нам ли не быть в курсе, как однозначные и стройные факты микшировались до неузнаваемости, а нас после заставляли пить эти адские коктейли. Но мы свелись как щенки, и теперь крутимся, приседая, на распутье, потому что как правило очень сложно совмещать убеждения собственной совести и догматы государственной пропаганды.
А дальше было хуже: украинские власти сделали чуть более чем все, чтобы углубить абсурдность трактовок Дня Победы. Мы стали отождествлять победу над фашистскими оккупантами с коммунистической идеологией, модифицированную версию которой сейчас активно используют россияне. Кремль устами Киселева говорит нам и всему миру: мы, россияне, победили фашизм («победа далась бы нам и без Украинского фронта», ага) и продолжаем побеждать сейчас, обмотав опухшие рыла титушек черно-оранжевой лентой. Киев устами наших законотворцев вторит Кремлю: победа была разной, и победа под георгиевскими лентами – не наша победа. Мы не стали кричать, что шулер достал крапленую карту, мы проглотили и сделали свой ход по кругу, согласившись с фейковой картой в игре. Красные маки, восьмое мая, «давайте соскоблим георгиевские цвета с памятных барельефов» и это все. Говорили же нам, не играйте в азартные игры с государством. Особенно с чужим.
Что делать сейчас всем тем, кого не накрыло мороком пророссийской пропаганды и глупостью пропаганды украинской? Выход один: праздник Победы должен остаться в сердце каждого из нас. Как только мы выносим этот праздник в плоскость общественного обсуждения, мы невольно попадаем в один из трактовочных мейнстримов. Отношение к сакральным символам должно оставаться сугубо интимным делом между человеком и его совестью. Мой дед прошел всю войну под черно-оранжевым символом, и я (равно как и любой другой) не вправе сейчас, 70 лет спустя, назначать ему другой символ его победы. Нам на нашем веку хватит и побед, и поражений, и им мы будем вольны придавать свою героику и свои смыслы. Просто отстаньте от мертвых, просто не трогайте нечистыми руками то, за что вы не отдавали своих жизней.
Высшая степень проявления адекватности сегодня – это не ассоциировать георгиевскую ленту с нынешними орками. Наши деды не имеют никакого отношения ни к противникам евроинтеграции, ни к косметичкам православных байкеров, ни к, собственно, Путину; они вообще сгорели от стыда за сегодняшнюю вакханалию вокруг собственных могил. Победа над фашизмом 70 лет назад произошла под теми символами, под которыми она произошла, и этот факт нужно признать как данность. Я не буду советовать принципиально одевать в этот праздник черно-оранжевые ленты – в массовом сознании они ассоциируются с маргинесом, двигающим нашу историю в обратном эволюционном порядке. Но и воспринимать ее так, как рекомендует российская пропаганда, будет несправедливым по отношению к павшим в той войне. Окститесь, не верьте им, эти хоругви они украли из церквей другой конфессии. Оставьте наконец призраков в покое.
Поэтому в этом дискурсе для меня остается открытым только один вопрос: мой дед воевал и побеждал фашизм под георгиевской лентой. А что сделал ты, кроме того, что сочинил слово «колорад»?
