Почему оправдали Геннадия Кернеса
Вместо эпиграфа
"И тем не менее, Рафик ни в чем не виноват"
(Гарик Мартиросян, Comedy Club)
Если в ближайшее время в Харькове не найдут нефтяную жилу или на главной площади не высадится делегация гуманоидов, то решение Киевского районного суда Полтавы по "Делу Кернеса" станет для Первой столицы главным событием 2018 года.
10 августа суд закрыл уголовное производство, фигурантом которого был харьковский городской голова Геннадий Кернес, на основании отказа прокуроров, потерпевших и их адвокатов принимать участие в прениях, что было расценено судом равносильным отказу от обвинения в целом.
Возможно, сторона обвинения попытается обжаловать данное решение, хотя с большой долей вероятности можно прогнозировать, что история, раскручивавшаяся изначально едва ли не как "процесс века", завершилась, как говаривал один кинематографический персонаж – "бэз шуму ы пыли", то есть фактически ничем. Воздушный шарик даже не лопнул, а тихо и почти незаметно спустился – от него остался небольшой резиновый лоскуток с едва заметными шрамчиками растяжек.
Возможно, наиболее обидным для участников "громкого дела" окажется то, что мало кто помнит, с чего и когда оно началось. Имена Сергея Ряполова и Александра Кутянина вместо того, чтобы стать знаковыми для полуторамиллионного мегаполиса, так и остались известными только узкому кругу знакомых и приятелей.
По версии обвинения, 25 января уже чрезвычайно далекого 2013 года, охранники Геннадия Кернеса похитили двух мужчин – Сергея Ряполова и Александра Кутянина, которые переписывали номера автомобилей, подъезжавших к гостинице "Националь". На этих машинах якобы прибывали некие персоны якобы на совещание с городским головой. Ровным счетом никакой компрометирующей нагрузки подобная информация нести не могла по определению. Но после непродолжительной погони фиксаторы номеров были похищены, подвергнуты пыткам, испытали ужас угроз убийством и через некоторое время отпущены.
Было похищение или нет – сие даже полтавскому суду не ведомо. Но можно констатировать факт, что 25 января 2013 года на Цензор.Нет появилась заметка "Охранники "Гепы" похитили двоих активистов Евромайдана, - депутат" (издание ссылалось на рассказ депутата Харьковского областного совета от "Батькивщины" Ивана Варченко, который ныне выступает на телеканалах в качестве советника министра внутренних дел Арсена Авакова, представляющего "Народный фронт").
Об ужасах, перенесенных в "кернесовских застенках", Сергей Ряполов рассказывал в декабре 2015-го изданию "Факты" (материал под заголовком "Сергей Ряполов: "Когда Кернес разбил мне нос в кровь, я подумал: "Добьет или нет?")
Следующим поворотным пунктом "политического детектива" стало сообщение от 11 марта 2014-го о том, что Геннадию Кернесу пришла повестка на допрос. Мэру инкриминировались преступления, предусмотренные статьями УК в 129, часть 1 (угроза убийства), 127, часть 2 (пытки), 146, часть 2 (незаконном лишении свободы или похищении человека). По самой строгой статье грозило до десяти лет лишения свободы, что, как минимум, неприятно.
Одно из изданий сопроводило данное известие репликой, якобы произнесенной Кернесом: "Харьковчане – мой адвокат". Хотя, если положить руку на сердце, никаких особых массовых движений в стиле "Свободу Анжеле Девис" за четыре с половиной года не наблюдалось.
Далее началось то, что привыкший к каждодневному телевизионному экстриму зритель эпохи перемен мог бы назвать "судебной тягомотиной". Любители статистики подсчитали, что за прошедшие годы Геннадий Кернес проехал в суд и обратно 23 000 километров. Цифра реально не впечатляет, так как это в два раза даже меньше длинны экватора. 14 томов дела – тоже эка невидаль. Бальзак в одиночку написал в разы больше.
Куда большее любопытство представляет число свидетелей обвинения – 70. И то лишь в рамках вопроса: "Свидетелями чего являлись все эти люди?"
За Кернеса слово в суде "замолвили" лишь 10 человек. Что, видимо, и обеспечило более высокую плотность убедительности.
Дело имело все шансы превратиться в спектакль, до конца которого не досидели даже автор пьесы и режиссер, если бы не сработало золотое правило детективной драматургии - Cherchez la femme.
Появление на условной сцене 18 июня сего года экс-супруги народного депутата Антона Геращенко однозначно вернуло интригу в зал судебных заседаний. ("Экс-супруга нардепа Антона Геращенко дала показания против бывшего мужа по делу Кернеса")
По версии Виктории Грецкой-Миргородской, дело о похищении было сфабриковано Антоном Геращенко, который таким образом пытался вернуться в окружение Арсена Авакова. Показания страдали некоторыми шероховатостями: например, Геращенко требовалось проявить феноменальную прозорливость, чтобы затевать "подставу" 25 января, когда чаша весов отнюдь еще не склонилась в сторону восставших. Впрочем, не исключено, что им руководила исключительная вера в победу революции, без которой, конечно же, никакое уголовное преследование Кернеса было бы невозможно.
Но в целом бывшая супруга нардепа изложила если и не очень стройную версию, то однозначно наполненную духом приключений и авантюризма, без чего любой детектив, как печеная картошка без соли.
Собственно, ничего более интересного в судебном разбирательстве за четыре с лишним года так и не прозвучало.
То, что сворачивание дела произошло в непосредственной хронологической близости от появления нового свидетеля, вне всякого сомнения, является случайностью. Еще менее вероятно, что столь щекотливое дело держалось на контроле у генпрокурорской вертикали власти, а прокуратура создала такой повод для прекращения суда, как неявка обвинителей по некоей подсказке сверху. В то, что на ход судебного процесса повлияла подчеркнуто демонстративная лояльность Геннадия Кернеса действующему президенту тоже вряд ли кто поверит, так как в современной политике любые заявления не стоят эфирного времени даже на самой малобюджетной радиоточке. Особенно в преддверии выборов, когда амплитуды политических метаний достигают широчайших диапазонов. Так что остается лишь одно объяснение – более философского, нежели рационального свойства – время все расставило по своим местам. Именно так всегда и происходит, если его (то бишь, время) упустить. Ибо революционная расправа – и это для нее непременное условие – должна быть максимально скорой. Особенно в делах с хромающей на обе ноги доказательной базой.
