Нерезиновый горсовет и общественные контролеры. Харьковские хроники
Харьковчане делятся на две категории: те, кому власть не нравится, и те, кому она абсолютно безразлична.
Даже, те, кто любит (уважает, почитает, превозносит, понимает – нужное подчеркнуть) власть по роду профессиональной деятельности, составляя категорию "не мешайте тете, тетя на работе", после 8 положенных по КЗоТу часов пополняют категорию "А" или категорию "Б". Первых – подавляющее меньшинство. Вторых – подавляемое большинство. Вторые хотят горячую воду, низкие тарифы, транспорт только с сидячими местами. А самое главное, чтобы власть никогда не проявлялась в их повседневной жизни ни в какой из своих разновидностей. Первые читают обустройство обывательского быта делом вторичным, находя весь смысл существования власти в том, чтобы оную беспрестанно контролировать.
В общем, борьба за контроль власти в Первой столице продолжается. 20 сентября (кстати, День города по "старому стилю", если кто не в курсе) под стенами харьковской мэрии состоялось собрание некоторого числа представителей территориальной громады, неудовлетворенных собственным недопуском на заседание сессии городского совета. За право, что называется, быть в гуще отдельно взятые харьковчане бьются с переменным успехом давно и упорно.
В декабре 2014-го толпа протестующих по разным поводам, пинаясь с полицейским кордоном, требовала, чтобы ей предоставили законное право сидеть в сессионном зале. Из всех перипетий мероприятия на то, чтобы остаться в истории, пожалуй, претендует лишь стихотворение, сочиненное безвестным зоозащитником: "Кто обидел кошку? Это Нехорошков". Горсовет как раз намеревался внести изменения в правила обращения с бездомными животными.
В ноябре 2015-го общественники снова штурмовали полицейские кордоны с требованием открытости власти и ареста мэра Кернеса.
В июне 2017-го некие граждане вновь пытались проникнуть в сессионный зал, но были встречены ставшим дежурным для городской власти ответом, что, выражаясь доступным языком, сессионный зал – не резиновый.
Но, как видим, запрос на персональное присутствие и, как минимум, на визуальный контакт с власть имущими в верхних слоях территориальной громады присутствует.
Пару раз общественникам даже удавалось проникнуть в цех по производству местных нормативных актов, но взаимного доверия с горвластями достигнуто не было. Представителей власти раздражали шумовые эффекты и попытки посадить некоторых членов горсовета в мусорный бак. Противную сторону раздражало вообще все, начиная от лепки на административном здании и заканчивая повесткой сессионного дня.
Очевидно, что отсутствие компромисса приводит лишь к нагнетанию и без того нервозной обстановки в обществе, в котором на нормы взаимного уважения давно навешен ярлык "махрового совка". Но в каком месте может находиться золотая середина, с одинаковым трудом представляют себе, пожалуй, обе стороны конфликта.
Экивоки в сторону Закона "О местном самоуправлении" – мощный аргумент, вне всякого сомнения. В теории законы для того и принимаются, чтобы их выполнять. Но и замечания по поводу отсутствия у сессионного зала достаточного уровня эластичности тоже не лишены оснований. Ведь по тому же закону на непосредственное участие в работе сессии имеют право претендовать не менее миллиона жителей города, а не только лишь все, кто присвоил себе почетное звание общественных активистов. Собственно именно здесь коса законных прав находит на камень технических возможностей. Оптимальным вариантом могло бы стать проведение сессий городского совета на центральном стадионе, оборудованном площадкой для депкорпуса и электронной системой голосования. Это не только решит проблему контроля власти со стороны общественного актива, но привлечет значительное внимание средств массовой информации, что даст дополнительный импульс для популяризации общегородских достижений.
Параллельно тема контроля должна получить развитие и по иным жизненно важным направлениям. Явный недостаток общественного актива наблюдается на сессиях областного совета, куда, то ли тоже не пускают, то ли вообще никто не хочет попасть.
Органы правопорядка по-прежнему прозябают без общественного контроля. И если затесаться в пул к министру внутренних дел или генпрокурору для общественников, откровенно скажем, не по силам, то сесть на хвосты к рядовым участковым – сам Бог велел.
Никто никогда не видел, чтобы, что называется, изнутри контролировалась работа по благоустройству канализационных колодцев, и такое невнимание со стороны громады для коммунальщиков, как минимум, может быть обидным.
Перед каждым музыкантом в оркестре расположен пюпитр с нотами. Но есть ли уверенность у слушателей, что скрипачи, трубачи и арфисты играют именно то, что написано у них в нотных книгах, а не дурачат почтеннейшую публику?
А что колбасники бросают в колбасу – вопрос вообще самой первостепенной важности – можно узнать, только нанявшись в колбасный цех. По крайней мере, никто еще не видел пикетов у ворот колбасной фабрики с требованием допустить к наблюдению за процессом, что, как минимум, представляется странным, ибо речь идет о субстанциях, потребляемых непосредственно внутрь.
Как видим, дело контроля действительно поставлено крайне слабо и страдает патологической однобокостью. Что выглядит крайне удручающим. Особенно в современных условиях, когда доверяться нельзя даже прогнозу погоды.
