Миртрудмай, или Ликбез для декоммунизатора
Вместо эпиграфа.
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг.
(Александр Сергеевич Пушкин)
Идеологические дискуссии вокруг «первомая», сотрясавшие информационное пространство в течение нескольких недель накануне, собственно, торжества, вполне можно рассматривать в качестве сигнала о том, что Международный день солидарности трудящихся отмечается в стране последний раз.
Повышенную степень разочарования подобный поворот событий может вызвать у харьковчан, так как именно в их городе в 1900-м году состоялась первая на территории современной Украины маевка, а терять первенство в любой сфере, по нынешним временам, - чрезвычайное расточительство.
В календаре, разработанном в научных лабораториях Института нацпамяти, 1-е и 2-е мая исключены из списка праздничных дат с формулировкой «пережитки коммунистической эпохи». Но именно последнее обстоятельство оставляет трудящимся кое-какие шансы побороться за столь необходимые для них два дополнительных выходных дня в начале открытия сезона огородов и пикников. Потому что если приоткрыть учебники по истории, то там можно прочитать, что 1-е мая к «пережиткам коммунистической эпохи» имеет такое же отношение, как Михаил Самуэльевич Паниковский к капитану второго ранга Петру Петровичу Шмидту. То есть косвенное.
Традиция отмечать 1-е мая появилась в середине 19-го века в среде рабочих, ратовавших за установление 8-часового рабочего дня. Первыми с подобным требованием выступили австралийские пролетарии в 1856 году, после чего 1 мая на зеленом континенте отмечается ежегодно более полутораста лет.
Для того чтобы обнаружить в Австралии «пережитки коммунистической эпохи», пришлось бы напрячь фантазию, как минимум, до уровня «жюльверн», так как, пребывая в статусе осколка британской колониальной империи, страна уверенно двумя ногами стояла и стоит на позициях антикоммунизма.
1 мая 1886 года труженики США и Канады провели демонстрации, при разгоне которых полиция убила четверых человек. В результате обострившегося противостояния число жертв с обеих сторон возросло до полусотни. На выходе восемь рабочих были повешены по приговорам судов, но вскоре был обнаружен ложный характер обвинения.
История, безусловно, драматическая, но и в ней нет зазоров для того, чтобы можно было втиснуть вышеупомянутые «пережитки». Подозревать же Соединенные Штаты, прогремевшие на весь мир эпохой маккартизма, в продуцировании коммунистических пережитков пока не приходится.
В память о казненных в результате ложного обвинения рабочих Парижский конгресс Второго Интернационала объявил 1 мая 1890 года Днем солидарности рабочих всего мира и предложил отмечать его демонстрациями с требованием 8-часового рабочего дня и других социальных прелестей.
Здесь в качестве мощного доказательства причастности первомая к коммунизму можно было бы привести реплику легендарного начдива Чапаева «Я – за Интернационал!», прозвучавшую в картине братьев Васильевых. Но не зря же товарищ Фурманов тут же потребовал уточнений: «За второй или за третий?»
Интернационал №2 представлял из себя объединение социалистических партий. А кто такие социалисты – всем хорошо известно. Это, в некотором роде, сам Франсуа Олланд, 190 мест в Европарламенте и еще целый социалистический интернационал, в котором участвуют партии всех цивилизованных государств.
В качестве контрольного выстрела также может быть использована информация о том, что 1 мая отмечается практически во всех странах Европейского Союза, что в период активизации евроинтеграционных устремлений должно хоть как-то учитываться.
Даже на территории Российской империи маевничать начали немногим ранее появления так называемых большевиков, переродившихся со временем в советских коммунистов. В 1890 году в Варшаве, в 1900-м – в Харькове.
Конечно же, создатели «пережитков коммунистической эпохи», бросавшие в топку пропаганды и агитации любые более-менее годные поленья от полковника Пестеля, беспощадно поровшего солдат, до социалистов-утопистов, мечтавших об открытии небесной манны, не могли обойти вниманием такое мероприятие, как «первомай». Только в период коммунистического строительства рабочий праздник был творчески переработан из инструмента классовой борьбы в элемент партийного культа. Конкретные требования улучшений условий и оплаты труда были замещены лишенным смыслового наполнения лозунгом «Мир! Труд! Май!», а забастовки – торжественным хождением народа мимо возвышавшихся на трибунах представителей партийно-хозяйственной номенклатуры.
Теоретически, освобождением от «пережитка коммунистической эпохи» было бы не упразднение 1-го мая, а возвращение ему первоначального смысла. Но по версии представителей управленческого класса, подобный поворот хода истории был бы крайне нежелателен. С другого конца шахты социального лифта заинтересованность в этом также крайне невелика. Стремительный рост заробитчанства привел к не менее стремительному сокращению трудящихся на подконтрольной территории. А попытки последних солидаризироваться друг с другом могут быть истолкованы не иначе как угрозы повышения шатунноопасности. Так что более-менее актуальной задачей в современных условиях является поиск некоего компромиссного варианта. Озабоченные формированием новых духовных рамок специалисты могут придумать для праздника какую-нибудь устраивающую их идеологическую подложку. А рядовые граждане продолжат преспокойно отмечать День пикника и огорода. В конце концов, сущность цивилизованного социального государства в том и состоит, чтобы хорошо было всем, а не отдельно взятым категориям.
