Кого спасут после Савченко
Возвращение Надежды Савченко резко активизировало обсуждение перспектив освобождения украинских граждан, осужденных в Российской Федерации.
По версии СБУ и первого зампреда Верховной Рады Ирины Геращенко, в тюрьмах РФ находится 11 украинцев, по подсчетам министра иностранных дел Павла Климкина – 10.
Коллективные усилия по освобождению Савченко сопровождались масштабной информационной кампанией, которая привлекла к судебному процессу внимание украинской и мировой общественности. Подобная тактика не только позволила приобрести дополнительные рейтинговые баллы публичным участникам процесса, но и, по факту, дала конкретный результат. Соблюдение режима тишины, очевидно, могло быть эффективным на ранних стадиях проблемы. Некоторые издания 22-23 июня 2014 года, то есть уже через несколько дней после того, как Надежда Савченко оказалась в плену, распространяли информацию о предложении сепаратистов произвести обмен. Якобы сестра пленницы Вера Савченко комментировала ситуацию следующим образом: «Они мне выдали список из четырех человек конкретно, кого они хотят видеть. Но, в принципе, как я поняла, они готовы, а Киев что-то морочит». Но в более поздних ее публичных выступлениях данная тема не поднималась.
Кроме того, отсутствие достаточно яркого информационного фона вряд ли привлечет к процессу освобождения других украинцев значительное количество общественных и политических деятелей, не говоря уже о внимании коллективного запада. Те, чьи дела являются наиболее перспективными для публичного обсуждения, имеют наибольшие шансы стать объектами переговорного процесса.
Осужденных в РФ украинцев, отнесенных на родине к разряду политических заключенных, можно разделить на четыре сегмента: «террористы», «чеченские боевики», «шпионы» и «уголовники» (все термины закавычены, поскольку носят исключительно условный характер и вытекают из содержания статей УК РФ, нарушение которых инкриминировано тем или иным лицам).
Юрий Солошенко, Валентин Выговский и Виктор Шур осуждены по обвинению в шпионаже.
Бывший директор полтавского госпредприятия «Знамя» Юрий Солошенко в августе 2014 года прибыл на деловые переговоры в Москву, где и был задержан по подозрению в попытках приобрести секретные комплектующие к зенитно-ракетному комплексу С-300 для украинских ПВО. 5 августа 2015-го украинский 73-летний «шпион» получил 6 лет строгого режима.
Валентин Выговский был задержан в Крыму в 2014 году якобы при попытке передачи денег подельнику за «шпионскую информацию». По версии российских спецслужб, Выговский находился под колпаком с 2012 года и подозревался «в сборе и хранении сведений, составляющих коммерческую тайну, путем подкупа, а также сведений, составляющих государственную тайну, в целях их передачи представителю иностранного государства». 15 декабря 2015 года Валентин Выговский был приговорен к 11 годам строгого режима. По оценке украинского МИДа, задержание, судебный процесс, обвинение и приговор «являются предвзятыми и политизированными, как и в остальных делах граждан Украины, которые стали политическими заложниками Кремля». В апреле Минюст отправил запрос российской стороне о выдаче Выговского, но широкой огласки данный процесс пока не получил.
58-летнего российского гражданина Виктора Шура, имеющего вид на жительство в Украине, некоторые эксперты также относят к украинским узникам в РФ, оказавшимися жертвами политической предвзятости. 9 декабря 2014 года Шур был задержан при пересечении украино-российской границы в Брянской области. При задержании у него были якобы изъяты якобы технические средства. В октябре 2015 года Брянский суд вынес приговор – 12 лет лишения свободы.
Данные дела находились вне поля общественной дискуссии, и попадание их в зону информационной активности маловероятно. Тем более что «шпионские происшествия» довольно заурядное явление даже для стран развитой буржуазной демократии. Определенные шансы на возвращение в обозримом будущем имеет Юрий Солошенко – человек преклонного возраста, имеющий проблемы со здоровьем. 29 мая в телевыступлении Петр Порошенко сообщил без деталей и подробностей о наличии предварительных договоренностей о его выдаче и выдаче фигуранта дела о «крымских террористах» Афанасьева.
Житель села Камышин Станично-Луганского района Сергей Литвинов в апреле нынешнего года был осужден в Ростовской области к 8-ми с половиной годам лишения свободы за нападение на российского гражданина и похищение у него двух автомобилей.
Согласно первоначальной версии, Литвинов, будучи бойцом батальона «Днепр-1», участвовал в массовых убийствах, жертвами которых стали 30 мужчин, 8 женщин и 1 девочка-подросток. Но данная тема отпала, очевидно, в силу того, что формально российское правосудие не имеет отношение к преступлениям, совершенным на территории Украины и против граждан Украины.
Литвинов был задержан в августе 2014-го в Тарасовской районной больнице Ростовской области, куда он лег для лечения (якобы соседям по палате он рассказывал о своей деятельности в качестве бойца добробата).
Сын уполномоченного Президента Украины по делам крымских татар Мустафы Джемилева в июне 2015 года был приговорен Краснодарским краевым судом за хищение огнестрельного оружия и убийство по неосторожности к 5 годам лишения свободы. По официальной версии, Джемилев младший взял из дома отца карабин, принес домой, зарядил и начал прицеливаться из окна в птиц. Когда в глазок оптики попал работавший на соседнем участке человек, стрелок по неосторожности нажал на спусковой крючок и выстрелом в голову убил потерпевшего.
Ни место преступления, ни осужденный, ни потерпевший не имеют отношения к Российской Федерации, а, следовательно, и Краснодарский суд здесь как бы ни при чем. Но вынесения данного дела, как и дела Литвинова, в публичную плоскость ожидать вряд ли стоит из-за повышенной опасности репутационных потерь.
История Николая Карпюка и Станислава Клыха, приговоренных на днях к 22 с половиной и 20 годам, соответственно, за участие в боевых действиях против федералов во время Первой чеченской войны, представляется наиболее запутанной. На общую скамью подсудимых фигуранты дела попали различными путями. Карпюк был задержан 17 марта 2014 года при пересечении украино-российской границы. По версии, которую еще в сентябре 2015 года распространил пользователь Фейсбука Владимир Бойко, руководитель штаба «Правого сектора» в Киевской области Вячеслав Фурса со своим шофером на автомобиле Мерседес» вывезли Карпюка на украино-российскую границу в Черниговской области, где все трое были задержаны. Отсидев 15 суток под арестом, Фурса и водитель вернулись. А для Карпюка началось «чеченское дело». Якобы, таким образом один из лидеров партии УНА-УНСО Карпюк был устранен от политической деятельности, а лидером политсилы, переоформленной в партию «Правый сектор», стал Дмитрий Ярош.
По другой, не менее красивой версии, 15 марта 2014 года на даче под Киевом члены провода «Правого сектора» разрабатывали план действий в связи с грядущей аннексией Крыма. Вячеслав Фурса предложил отправиться в РФ и договорится на высшем уровне с лицами, аргументируя свою позицию наличием связей в кругу советников президента РФ. Встреча в верхах должна была решить вопрос Крыма в пользу Украины. Участники собрания высказались против, но Фурса и Карпюк отправились на так и не состоявшиеся переговоры.
Обе версии с одинаковыми шансами могут претендовать на подлинность точно так же как и на фейковость. Доподлинно известно лишь одно, что на запрос «акции в поддержку Карпюка» Google всеведающий выдает ровно ноль ответов. Либо таковых не было, либо прошли они незамеченными СМИшниками.
Преподаватель Киевского транспортно-экономического колледжа Станислав Клых был задержан совершенно в другое время, в другом месте и при иных обстоятельствах. В августе 2015 года он приехал в Орел в гости к знакомой девушке. И все.
Даже при стопроцентной непричастности фигурантов дела к инкриминируемым преступлениям тема вряд ли попадет в эпицентр информационных круговоротов в виду явного отсутствия острого политического запроса на обсуждение участия или неучастия украинских граждан в военных действиях на территории Чечни.
Наиболее вероятными претендентами на масштабную информационную поддержку являются Олег Сенцов и Александр Кольченко, приговоренные в августе прошлого года к 20 и 10 годам по обвинению в создании террористического сообщества, совершение терактов и подготовке к совершению таковых, а именно поджоги офисов общественной организации «Русская община Крыма» и представительства партии «Единая Россия» в Симферополе 14 и 18 апреля 2014 года, подготовка взрывов самодельных устройств в ночь на 9 мая 2014 года у мемориала «Вечного огня» и памятника Ленину в Симферополе.
Обвинения, предъявленные Сенцову и Кольченко, по большей мере основывались на показаниях осужденных ранее по тому же делу, но к менее длительным срокам – 7 лет - Геннадия Афанасьева (которого Порошенко в телеэфире назвал кандидатом на передачу украинской стороне) и Алексея Чирния. Да и сами инкриминируемые деяния в материковой Украине относятся к элементам развития гражданских инициатив, нежели к уголовно наказуемым правонарушениям. Дело лишь за наличием заинтересованности у политиков, способных формировать информационную повестку дня, и определением сколь-нибудь внятных контуров объектов торга (поскольку совершенно очевидно, что при наличном формате двусторонних межгосударственных отношений ни о каких жестах доброй воли не может идти и речи).
Небезынтересным в разделе «украинцы в российских тюрьмах» является тот факт, что в Крыму «зависли» семь тысяч заключенных украинских граждан, отбывавших наказание на полуострове до марта 2014 года. Данное число подтвердил заместитель министра иностранных дел Украины Вадим Пристайко на брифинге Харькове. Украинская сторона, по данным первого заместителя министра юстиции Натальи Севостьяновой, два года ведет переговоры о передаче данных лиц. Российская сторона в лице омбудсмена РФ заявляет о готовности их передать. Но, судя по результату, договаривающиеся стороны некачественно осведомлены о намерениях друг друга.
