Горит, не горит, подгорает, или "Веревка" для Гонтаревой
Проснуться знаменитым можно внезапно. Кто вспомнил бы о хоре имени Веревки (кроме самых преданных почитателей коллектива), если бы история с исполнением песни о сгоревшей "хате" бывшей главы Нацбанка Валерии Гонтаревой. Десятки отчаянных информационных бойцов приложили недюженные усилия для трансформации информационной мухи в некое подобие слона.
Итак, 20 октября актер Евгений Кошевой совместно с хором имени Веревки на концерте под названием "Вечерний квартал" исполнили песню-переделку о таком уже почти забытом событии с нулевой социально значимой нагрузкой, как пожар на даче Валерии Гонтаревой в селе Гореничи, который произошел аж 17 сентября текущего года.
Краткое содержание песни. У проживающей в Лондоне женщины Валерии в одном из украинских сел сгорела хата. Селяне, увидев пожар, стали поливать соляркой, а затем начали делать шашлык. Полицейские и "рятувальники" приехали очень быстро, потому что хотели шашлыка. Хата горела как депозит исполнителя по 8 гривен за доллар. Мораль у басни была проста - "хата згоріла від стида".
Казалось бы, в политическом и околополитическом сообществе, где публичные глумления, оскорбления демонстративные проявление, как говаривали в прежние времена, "особого цинизма", шельмования и развешивания ярлыков стали нормой жизни, подобная шпилька в адрес одного из не самых ярких на сегодняшний день политических персонажей пройдет как ветер сквозь калитку.
Однако в ком негативной реакции, разогнанной по соцсетям и информресурсам, намотало целый ряд представителей правящего кабинета. С извинениями то ли перед Гонтаревой, то ли "в целом" перед всеми сразу засветились несколько министров во главе с премьером.
Министр культуры Владимир Бородянский выступил на своей странице в фейсбуке с текстом: "Извините, Валерия Алексеевна, мне стыдно за Национальный заслуженный академический украинский народный хор Украины имени Григория Веревки".
Почему министру не стыдно, к примеру, за состояние сельских клубов и библиотек – вопрос риторический. Сказал и сказал. Очевидно, из постсовкового подсознания вытиснилась мысль о том, что любое сценическое действо имеет отношение к Минкульту.
Министр экономики, с которой в стране настолько все прекрасно, что помимо комедийных шоу заняться просто нечем, взглянул на ситуацию со стороны корня. Выступление хора Веревки едва не подорвало инвестиционную привлекательность страны.
"Большинство внешних инвесторов воспринимают Гонтареву как выдающегося реформатора. За время ее руководства НБУ перешел на гибкое курсообразование и инфляционное таргетирование. Это технические термины, которые описывают, каким образом НБУ сегодня принимает решения", – написал Тимофей Милованов.
Здесь, правда, следует напомнить, что в сентябре НАБУ проводил обыск в квартире Гонтаревой, что по всем показателям должно было бы стать для инвесторов гораздо более громким сигналом, нежели хоровое пение.
Номер заметил даже премьер-министр Гончарук (на днях завершивший дело увеличение ВВП страны на обещанные 40% - воспринимать на уровне сарказма). Правда, отозвался совершенно невнятно, без четко обозначенного негодования.
Далее цитата:
"Радоваться и смеяться с горя другого я не считаю нормальным. Но в мире есть очень много сатирических изданий и команд, у которых есть разный стиль, поэтому оценивать юмор политику, государственному чиновнику – это дурной тон. У нас демократическое государство, и каждый имеет право шутить, как ему нравится".
Очевидно, премьеру припомнилась акция "Je suis Charlie", в которой массово засветились отечественные политики, начиная от главнокомандующего, и представители гражданского общества. Публикации у представителей французской школы юмора были (и остаются) за гранью всех мыслимых и немыслимых представлений о приличьях.
Для идентификации же происшествия как "горя" можно сравнить его, например, с судьбой "маетка" Виктора Пшонки. Вроде от некогда пышного имения тоже мало что осталось, но сколь-нибудь внятной скорби по данному поводу не заметно.
Член фракции ПЕС Ирина Геращенко с трибуны Верховной Рады даже предложила запретить хору имени Веревки исполнение национального гимна. Хотя первоначально следовало принять соответствующий нормативный акт. Например, закон о гимне, в котором регламентировалось бы кому, когда, при каких обстоятельствах и с каким уровнем певческих талантов разрешается исполнение главной песни страны. Но отечественные законотворцы зачастую не особо склонны придавать значение таким явлениям, как нормативная база.
Помимо странности с участием высокопоставленных особ в деле, которое, по большому счету, не особо то относится к их компетенции (с трудом представляется, чтобы Ангела Меркель при всей щепетильности, распространенной в европолитике, пустилась в рассуждения по поводу комедийных номеров), хотелось бы отметить совершенно иную проблему – невысокий уровень отечественного политического юмора. Мастера каламбуров и перевертышей не подтвердили приписываемой им высокой квалификации уровня "короли юмора"
"В вогонь соляру плескали" – да, ситуация нестандартная, но не настолько парадоксальная, чтобы вызывать смех. Вариант Чуковского "Море синее тушил пирогами, и блинами, и сушёными грибами…" и гораздо абсурднее (что для юмора немаловажно), и родился на несколько десятилетий раньше.
"І почали робить шашлик" – шашлык на пожаре также достаточно ходовой вариант развития темы, подчеркивающий или неспособность, или принципиальное нежелание авторов мыслить нестандартно.
Полиция и спасатели приехали быстро, потому что хотели шашлыка – примитивное развитие комедийной ситуации, не содержащее никакого перевертыша. Некто жарит шашлык, иной некто прибежал быстро, потому что хотел шашлык – это все, что угодно, только не юмор.
С небольшой натяжкой проблески творческого усердия можно рассмотреть лишь в последних строках, где применяется такой юмористический прием, как буквальная трактовка фигурального выражения. В данном случае: "Хата згоріла від стида". Финал подразумевает и некую сатирическую составляющую: авторы считают деятельность персонажа песни настолько недобросовестной и постыдной, что от стыда сгорела хата (вспомните маршаковское "Одеяло убежало, улетела простыня").
Но в целом даже финал не вытягивает всю историю. В классике ситуация с пожаром обыгрывается гораздо интереснее (см. текст песни "Все хорошо, прекрасная Маркиза").
Единственным и несомненным бенефициаром трагикомедийной истории (раз уж премьер Гончарук считает порчу части имущества мегабогатого по отечественным меркам человека горем, не будем ему переходить дорогу) становится хор имени Веревки. Во всяком случае, многие "радиослушатели" хотя бы узнали о его существовании.
