Несколько лет назад журналисту нашей редакции удалось пообщаться с очевидцем освобождения Харькова, которое было одним из важных шагов на пути к победе над нацизмом.
Виктор Яковлевич Белобров, ребенком переживший оккупацию, был одним из сотен тысяч харьковчан, встречавших в 1943-м году воинов-освободителей Харькова.
Встретиться с журналистом его побудило посещение выставки «Харьков в годы войны», которая проходила в саду Шевченко. На одной из фотографий, представленных на стендах, Виктор Яковлевич узнал себя. Тогда, в далеком августе 1943-го, ему было всего девять лет...
«До войны мы жили на Плехановской. В конце 1940 года отца отправили работать в город Станислав (сейчас — Ивано-Франковск). Он там работал начальником отдела кадров городских пекарен. Местные жители там почему-то не хотели работать, и поэтому туда посылали жителей восточных областей. Отец забрал туда нас с матерью и братом. Мы туда приехали зимой 1940-го, а летом 1941-го, в июне, началась война», - вспоминал Виктор Белобров.
Тогда мальчик еще не знал, что такое война. Только смотрел на самолеты, которые начали сбрасывать бомбы.
«Тут же раздались взрывы. Кто-то сказал: «Война началась». Дома мы включили приемник — а там только немецкая речь. Вечером прибежал с работы отец, и мы решили вернуться в Харьков», - рассказывал Виктор Яковлевич.
Возвращаться в Харьков пришлось в товарных вагонах, под бомбежками. Однако в городе семью Виктора поджидал неприятный сюрприз. В их квартире уже жили другие люди. И им пришлось поселиться в Выборгском переулке.
Мать Виктора хотели призвать на фронт, но поскольку у нее было двое детей, решили оставить в Харькове.
«Пока длилась оккупация, мать нигде не работала: моему брату был всего год. Когда началась война, ей было 25 лет. Мать ходила на менку аж под Полтаву, и все вещи меняла на пшеницу, картошку, чтобы прокормить нас с братом», - говорил Виктор Белобров.
Во время оккупации, в 1942 году, мальчик решил пойти в школу, которая располагалась на нынешнем проспекте Гагарина. Эту школу организовали немцы, но преподавали в ней украинцы. И что интересно, школа была с украинским языком обучения, русского тогда не признавали. В школе выдавали паек на месяц — 20 граммов постного масла, 50 граммов пшена…
«Помню, однажды в наш класс пришел немец: в щеголеватых очках, с тросточкой. За ним — дирекция, учителя. Немец смотрит по классу. Вытащил из-за парты одну девочку. Она упиралась, не хотела идти. Кивнул своему помощнику, и девочку куда-то увели. Мы ее больше не видели. Ходит дальше по классу. Подошел ко мне, схватил за волосы. Я испугался, а немец повернул мою голову в стороны, посмотрел и говорил: «Это надежда немецкой нации! Мы его оденем и выучим». Видимо, подумал, что я ариец — у меня были светлые волосы и голубые глаза. Я не понял, что немец имел в виду: сижу ни жив ни мертв. Мне скомандовали выйти на веранду. Там уже стояло несколько ребят. Я не знал, что мне делать: матери не было дома, она ушла на менку. В страхе выскочил из школы, прибежал домой. Больше при немцах я в школу не ходил. Но меня никто не искал», - вспоминал Виктор Яковлевич.
После войны Харьков восстанавливался достаточно долго. За годы оккупации город был сильно разрушен: немцы, когда отступали, взрывали буквально все. Московский проспект лежал в руинах...
«Это была страшная война. И не дай Бог, чтобы подобное еще когда-либо повторилось», - со слезами на глазах говорил Виктор Яковлевич.
«Когда освободили Харьков, я узнал, что на площади будет парад освободителей. Мы с приятелем пошли на площадь — кругом военные, стоят автомобили. Когда подходили к площади, вдруг что-то рвануло: немцы, когда отступали, взрывали все, что могли. Смотрим: в саду Шевченко под дубами сидят солдаты. Один из них увидел нас с приятелем, подозвал нас, развязал свой вещмешок и протянул нам кусок сахара. «Возьмите, — говорит солдат. — У меня такой же малец дома остался». Возле памятника Шевченко было не пройти: все перегорожено, стоит трибуна, а на ней — Хрущев, маршал Конев с какой-то девочкой на руках, Жуков… А там, где сейчас выход со станции метро «Университет», стоял танк. Возле него фотографировались бойцы. Один солдат начал нас с приятелем отгонять, но танкист заступился: мол, пусть стоят. Так нас и сфотографировали. Я спросил у фотографа, когда можно будет получить фотокарточку. Тот отмахнулся, а какой-то солдат рассмеялся и сказал: «Лет через 70 увидишь свою карточку», - рассказывал Виктор Белобров.
Интересно, что слова неизвестного фотографа оказались пророческими: Виктор Яковлевич действительно увидел ту самую фотокарточку спустя 70 лет – на памятной выставке в саду Шевченко…
