Трагедия в Париже как супермаркет реакций
Серия кровавых терактов в Париже потрясла мир и совершенно естественным образом вызвала широкий диапазон разнообразных реакций – от политических заявлений и практических мер до бурных дискуссий в соцсетях и всяческих индивидуальных и общественных проявлений скорби, протеста, сочувствия.
Мы живем в эпоху постмодернизма и информационного общества. Это значит, что все уже было, а то, что происходит, моментально становится публичным. Насчет того, что уже было, не нужно далеко ходить за примерами: возьмем хотя бы недавнюю катастрофу российского самолета в Египте или теракт в редакции журнала «Шарли Эбдо» в том же Париже. В плане же публичности можно смело утверждать, что сложился неписаный, но конкретный набор действий: сходить к соответствующему посольству (консульству) с цветами, свечами, игрушками, плакатами; раскрасить свою аватарку в соцсети в цвета национального флага пострадавшей державы; запостить себя с табличкой «Жё сюи… то-то и то-то» и т.п. С внешними проявлениями всегда проще, чем со смыслами.
Но сначала о собственно супермаркете. Буквально за пару дней до терактов я наткнулся в Фейсбуке на пост о событии, происшедшем в Париже еще в марте 2009 года. Речь шла о налете группы из 500 человек на супермаркет сети Carrefour с требованием бойкота товаров израильского производства. Люди обоего пола преимущественно арабской наружности, одетые в одинаковые зеленые футболки с надписями «Да здравствует Палестина!» (спереди) и «Бойкот Израилю!» (сзади), сгребали с полок магазина товары с израильской маркировкой с целью их дальнейшего уничтожения. Никто им не препятствовал, зато там было немало видеокамер и микрофонов, в которые активисты кричали различные вещи о своей нелюбви к Израилю, стране-агрессору. Слушая их, я искренне хотел забыть выученный в молодости французский язык, мне было очень грустно это слышать и понимать.
Если кто-то решит, что между тем бойкотом и нынешним терактом нет генетической связи, пусть первым бросит в меня израильский мандарин. Как говорится, все к тому шло.
Ну, а когда пришло, мы столкнулись с широчайшим спектром восприятия. Одни шокированы, потрясены и льют слезы. Другие призывают к жестким мерам для недопущения подобного впредь. Третьи заявляют о том, что не поступятся демократическими и либеральными ценностями, пусть даже эти ценности и немало поспособствовали уже идущей фактически войне цивилизаций. Четвертые чуть ли не злорадствуют, указывая на нюансы в восприятии сопоставимых событий в разных странах планеты. Пятые разбирают конспирологические версии и ищут заинтересованных и виноватых. Шестые возносятся над бурей эмоций и призывают смотреть на происходящее по возможности спокойно и отстраненно. И так далее.
Я бы хотел сосредоточиться на неоднозначном сегменте проблемы, о котором так же много сегодня говорят и пишут. Да, для Европы парижская трагедия – жуткий шок. Но если посмотреть по сторонам? Так ли ужасно выглядят пятничные теракты глазами, скажем, кенийцев, где 2 апреля текущего года боевики сомалийской группировки «Аль-Шабаб» ворвались в кампус университета города Гарисса и убили 147 человек. Или глазами израильтян, где с 1 октября уже произошло свыше 600 терактов – 12 убитых, 80 раненых. Или нашими, украинскими глазами в свете «перемирия» на Донбассе, которое ежедневно продолжает уносить жизни наших людей – вдобавок к только официальным 2300 жертвам. То есть, складывается впечатление, что французов как бы жальче: они из золотого миллиарда, их жизнь по определению лучше и дороже, чем жизни всяких там нигерийцев, кенийцев, украинцев или этих, на Ближнем Востоке, которых вообще жалеть не принято. Вот как-то трудно абстрагироваться от такого нехорошего эмоционального привкуса.
И есть, конечно, привкус логический: чего хотели – того наелись со своей политикой мультикультурности. Мне довелось работать на зимней Олимпиаде в Турине в 2006 году. И самым ярким впечатлением для меня стали не спортивные баталии, а две вывески над лавочками на улице в центре города, где я жил. Каждый день, утром и вечером, я проходил мимо них и читал с удивлением – Shahid Music и Islamic Book. В Турине, в Пьемонте – на границе Италии и Франции! Так что нет ничего странного в том, что спустя несколько лет решительные молодые люди, воспитанные на исламской книге и шахидской музыке, пришли с «калашниковыми» на рок-концерт в парижский театр «Батаклан».
Главная печаль парижских терактов в том, что они являются закономерным следствием многолетних процессов, и что они далеко не последние в этой страшной цепи. Нью-йоркские башни-близнецы (2001), мадридские электропоезда (2004), лондонское метро (2005) – этапы одного и того же пути. Кто следующий?
