«Гаагский трибунал», или Районный суд для африканских вождей
Отправлять всех и вся в «Гаагский трибунал» за последние пару лет стало в среде экспертного сообщества и сетевых мыслителей традиционным ритуалом, столь же обязательным, примерно как двойное приседание для жителя планеты Плюк при виде чатланина в малиновых штанах.
Количество злоумышленников – от начальника кондитерского цеха до директора региональной бензоколонки – посидевших на скамье подсудимых в Гааге, может сравниться с населением небольших государств. Часть привлеченных была «приговорена» к пожизненному заключению, часть повешена на главной гаагской елке, часть дожидается очереди на электрический стул, ибо с энергоносителями в мире напряженка.
Поскольку отдача «под трибунал» осуществляется по большей части на глазок, вопрос «А кто формально и кто практически может оказаться в Гааге?» является отнюдь не тривиальным.
Недавний отчет прокурора Фату Бенсуда о действиях по предварительному расследованию дела «Ситуация в Украине» поставил местных исследователей вопроса на грань околонаучного открытия. Прежде всего, было резонно замечено, что «это не «Гаагский трибунал», а Международный уголовный суд, расположенный в Гааге» (цитируется по посту одного из экспертов, которому суждено остаться не названным, чтобы не иметь преимуществ перед всеми остальными, наделенными специальными познаниями в данной области).
То есть один вопрос, как минимум, приведен в состояние некоторой определенности. Следующий вопрос…
Для чего?
Небольшая историческая справка поможет плавно войти в курс дела.
Вдохновленное опытом работы Международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде прогрессивная часть человечества пришла к выводу о том, что идея создания постоянного международного суда стала актуальной.
На улаживание формальностей ушло четыре года, что является еще одной иллюстрацией к ставшему легендарным неспешному стилю работы международных институций. 17 июля 1998 года в Риме 120 стран подписали документ, ставший правовой основой для создания суда (отсюда и «Римский статут»).
Официальный старт работе суда был дан 1 июля 2002 года после ратификации договора заранее оговоренным количеством государств - 60. На сегодняшний момент данная цифра выросла до 121 из 193 стран-членов ООН. И это основополагающий фактор, поскольку в компетенцию МУСа входят только преступления, которые были совершены либо на территории государства-участника, либо гражданином государства-участника. Для примера, все, что происходит на территории Украины, Китая, Индии, Турции, Саудовской Аравии и еще десятков стран, не подписывавших или не ратифицировавших Римский статут, Международный уголовный суд интересует косвенно. Украинский гражданин может оказаться в Гааге, только если он набедокурит в странах, подписавших РС.
Есть ли возможность для МУСа рассматривать дела по событиям, имевшим место на территориях стран-неучастников? Есть.
Для этого необходимо обращение в Международный суд со стороны Совета Безопасности ООН. (Данный пункт, помимо всего прочего, указывает на юридическую никчемность создания в ООН отдельных трибуналов, несмотря на всю пропагандистскую подобных актов.)
Сложность попадания в Гаагу обуславливается тем, что предметная юрисдикция суда крайне ограничена и включает всего три пункта: геноцид, преступления против человечности и военные преступления. У каждого из понятий есть четкие определения, и даже при том, что в современном экспертном сообществе геноцидом принято называть все, что угодно, заполучить путевку в Нидерланды отнюдь не просто.
Попытки включить в компетенцию Международного уголовного суда агрессию уперлись в невозможность прийти к единому определению этого понятия, что, скорее, является надуманной причиной, поскольку многовековая практика человечества выработала достаточно устойчивый взгляд на этот предмет, сформулированный еще представителями первобытных общин: если на наше племя нападают – это агрессия, если наше племя нападает – это защита интересов. Тем не менее, вооруженные вторжения, расчленение государств и даже захват территории Международного уголовного суда не касаются. Если данные действия были осуществлены без тотальных этнических и религиозных чисток, целенаправленных массовых убийств мирного населения, нарушения законов и обычаев войны, то вполне достаточно и резолюций Организации Объединенных Наций.
Предполагается еще два варианта порядка возбуждения дел:
- одно из государств-участников передаёт прокурору суда некоторую информацию о ситуации;
- прокурор МУС начинает расследование в отношении какого-либо государства-участника по своей инициативе.
То есть, Украина (опять же, например) как государство, не ратифицировавшее Римский статут, может воспользоваться услугами Международного уголовного суда только через Совет Безопасности ООН.
Товарищ Крупский и «Антишатун»
Для кого?
Это, пожалуй, самый главный вопрос.
По жалобам о предполагаемых преступлениях в 139 странах прокурором суда было возбуждено расследование только в отношении 8 ситуаций. Соотношение цифр уже говорит само за себя, но занимательные закономерности на этом не заканчиваются. Все 8 эпизодов произошли в африканских странах - в Демократической Республике Конго, Уганде,Центральноафриканской республике, в суданском регионе Дарфур, Кении, Ливии, Кот-д’Ивуаре и Мали - что наглядным образом иллюстрирует благополучие всего остального мира.
Всего суд заинтересовали 30 человек. Геноцид оказался крайне редким явлением и инкриминируется только президенту Судана Омару аль-Баширу. Остальные обвинялись или обвиняются в военных преступлениях и преступлениях против человечности.
После выдачи ордера на арест суданский лидер беспрепятственно посещал Уганду и ЮАР, что вызвало лишь рябь возмущения в узких дипломатических кругах.
По Кенийскому кризису, в ходе которого погибло не менее 3 тысяч человек, обвинения с большей части фигурантов были вообще сняты.
Обвинительные приговоры вынесены в отношении лишь нескольких человек.
Пионером стал лидер одной из повстанческих группировок Демократической Республики Конго Томас Лубанге Дьило, осужденный на 14 лет лишения свободы за похищения детей, возраст которых не превышал 15 лет.
Лидер Освободительного движения Конго Жан-Пьер Бемба в марте 2016-го получил 18 лет. Члены руководимой им группировки, присутствуя в 2002 году на территории Центрально-Африканской республики, насиловали женщин, мужчин, детей и стариков, грабили и убивали всех, кто оказывал им малейшее сопротивление.
За 14 лет существования суда было вынесено всего четыре обвинительных приговора.
Из бывших глав государств не повезло только экс-президенту Кот-д’Ивуара Лорану Гбагбо, дело которого по обвинениям в преступлениях против человечности слушается с начала нынешнего года.
Таким образом, складывается собирательный образ подсудимого на скамье «Гаагского трибунала». Это афро-африканец, как правило, старше среднего возраста, имеющий опыт участия во внутренних политических, гражданских или межэтнических конфликтах в странах Черного континента и достигший вершин карьерного роста от командира повстанческого отряда до президента.
Кого это не касается?
Отдельные страны ни при каких обстоятельствах не желают видеть своих граждан в Международном уголовном суде. В Соединенных Штатах по данному поводу даже был принят специальный закон о защите американского персонала за рубежом, который разрешает применение военной силы для освобождения любого американского гражданина либо граждан из числа союзников США, задержанных на территории какого-нибудь государства по ордеру МУС. Иными словами, для того, чтобы привлечь американского гражданина к Международному уголовному суду, странам-участникам необходимо, как минимум, нанести военное поражение Соединенным Штатам.
Недостижимыми для Международного уголовного суда, несмотря на все самые смелые прогнозы экспертов, остаются граждане стран – постоянных членов Совета безопасности ООН, имеющих право вето. Равно как и граждане стран-членов ЕС, которые вряд ли в ближайшие десятилетия на практике вряд ли признают компетенцию международных уголовных инстанций выше национальных.
